Равномерный гул ветра выдувает из головы все мысли. Странное дело, оказывается, для того чтобы думать, необходима тишина, хотя бы относительная. Шум, где между звуками есть пустые промежутки. У ветра их нет, нет ни единого момента, чтобы удержать в голове подобие тишины, и вот вместо мыслей в мозгу крутится надоедливая песенка, или считалочка, или чьи-то слова, давно утратившие смысл. Они не ничего не значат, ничего не содержат, но они крутятся и крутятся, бессмысленные и не опасные, чтобы в один прекрасный момент взорваться внутри тебя единственным на свете желанием и наполниться запредельным смыслом.
Знает ли об этом блонди? Охотника больше не беспокоит этот вопрос. Двигаться дальше, дышать сквозь угольный фильтр, превращающий воздух в странную сухую смесь, состава, вроде бы пригодного для дыхания, но отчего-то не несущего той радости, которую получаешь, бесплатно вдыхая свежий воздух побережья. Как концентраты – вроде бы и еда, а расти не на чем.
Как блонди – вроде бы люди, а расти нечему.
Крыса хихикает: глючное сравнение заставляет его кое-что вспомнить, и это кое-что выбрасывает его из выморочного пространства бездумного движения в реальное восприятие. Он оглядывается на двигающегося позади блонди. Говорить что-то ему охотник не намерен: он просто хочет убедиться, что «концентрат» человеческих достоинств топает сзади и с ним все в порядке. А может, хочет этим лишним движением, как давеча игрой с ложкой, напомнить себе, что жив. А живые и настоящие отличаются от концентрированных и искусственных тем, что поступают, так как хотят, а не так как должно.
И видит выпадающий с неба искристый «конверт» гравиплана.
- Блонди!
Знает ли об этом блонди? Охотника больше не беспокоит этот вопрос. Двигаться дальше, дышать сквозь угольный фильтр, превращающий воздух в странную сухую смесь, состава, вроде бы пригодного для дыхания, но отчего-то не несущего той радости, которую получаешь, бесплатно вдыхая свежий воздух побережья. Как концентраты – вроде бы и еда, а расти не на чем.
Как блонди – вроде бы люди, а расти нечему.
Крыса хихикает: глючное сравнение заставляет его кое-что вспомнить, и это кое-что выбрасывает его из выморочного пространства бездумного движения в реальное восприятие. Он оглядывается на двигающегося позади блонди. Говорить что-то ему охотник не намерен: он просто хочет убедиться, что «концентрат» человеческих достоинств топает сзади и с ним все в порядке. А может, хочет этим лишним движением, как давеча игрой с ложкой, напомнить себе, что жив. А живые и настоящие отличаются от концентрированных и искусственных тем, что поступают, так как хотят, а не так как должно.
И видит выпадающий с неба искристый «конверт» гравиплана.
- Блонди!
-
-
08.06.2008 в 21:30- Отставить наблюдение. Уничтожить объекты.
- ...Сэр, я правильно вас понял. Уничтожить объекты?
- Да, правильно. Выполняйте.
- Сэр, согласно распоряжению отдела наблюдения от 7 числа семиона, любые объекты обнаруженные в секторе 2, 4, 10 климатических установок должны быть взяты под наблюдение и...
- Это приказ. Вы собираетесь обсуждать приказ господин лейтенант?
- Нет сэр. Но согласно упомянутому распоряжению я могу выполнить его только после подтверждения. Вы подтверждаете приказ об уничтожении целей?
- Обнаруженные объекты уничтожить.
На мониторе два обычных кочевника выглядят вполне мирно и не представляют никакого интереса. Пилоту нет дела до того, чем вызван приказ, приказ не обсуждается. Ему нет дела до того, что составляет багаж монгрелов и могут ли они быть вооружены: гравиплан обладает доставочной огневой мощью, чтобы взорвать половину собственной базы. Но и северному ветру нет дела до машины.
Голограмма, отфильтрованная протоколом, четко передает малейшие движения объектов, гравилокаторы способны пробиться сквозь любую преграду воздуха, воды и земли, и, по сути, делают лишним любой другой способ локации. Хайтек-технологии, спутниковые следящие системы, коннект-импланты способные выстроить не только модели операций, но и прогностические диаграммы, тончайшие настройки локации и уникальные, разработанные на Амой и для Амой с ее нестабильным магнитным полем, системы пилотирования и наблюдения – все это звучит солидно, убедительно и самоуверенно, как любая хорошо разработанная, обеспеченная соответствующими ресурсами для развития, теория. И она близка к реальности, эта теория, она честно работает на парктике, за исключением того короткого вермени, которое приходится на маловероятное событие типа падения монеты на ребро.
Возможно, но маловероятно. И хотя магнитные аномалии, распространенные на планете не увеличивают долю упомянутого события до величины падения бутерброда не намасленной стороной – иначе воздушные полеты пришлось бы отменить - но весьма способствуют развитию разного рода суеверий. Одно из них гласит, что над сектором 4-5G, негласно именуемым «квадратом Мистры», летать ниже километровой высоты нельзя, если конечно хочешь довезти свою задницу до базы. В противном случае можешь стать очередным подтверждением верности суеверия.
Уникальные системы теряют настройку чаще, чем ее обновляют, а увеличить скорость трансформации невозможно, операционное поле машины «виснет» постоянно и неравномерно, «в виду невозможности определить достоверность данных», а проще говоря, потому, что поступающие сведения резко противоречат предыдущим по тем же показателям, спутниковые системы слежения по необъяснимым причинам не могут выстроить оптимальный курс пилотируемого аппарата, и, кажется, что в развергнувшемся магнитном аду может выжить только легендарный Варджра.
И тогда пилоту приходится блокировать намертво аналитический машинный комплекс, приходится отключать системы навигации и управления, приходится активировать допотопный планшет обычного расчетного координирования и становиться тем, кто человек и есть на самом деле: хозяином своей машины, ее мозгом, ее сердцем, ее единственным смыслом жизни.
В данном случае такой вариант развития событий не предусматривается: сектор 4-5G находится севернее на сотню километров, магнитные аномалии в «обжитом» районе пустыни не выходят за пределы нормы и не могут представлять опасность для самолета 27-го века. Пожалуй, пилот даже жалеет об этом: мало доблести в обычном стандартном облете территории, не больше таковой в отданном приказе: уничтожить двух безоружных монгрелов. А как бы ни была велика бесстрастность военной элиты, тяга к действиям решительным и эффективным – подвигам – свойственна им в той же степени, сколь и человеческой военной элите.
Но приказы не обсуждают.
- «Конверт»!!!
Мало кто из обитателей пустынь знают, что «вертушки», «иглы» и «конверты» управляются только вживую, а отсутствие трупа в машине после катастрофы поясняется работой системы безопасности, призванной уничтожить останки элиты после сигнала об окончании работы импланта. Куда больше бродит жутких легенд о летающих машинах-мстителях, призванных на голову врагов и ведомых убитыми ними мертвецами, или историй о гравипланах-автоматах, несущих смертельный груз. Избавиться армейцам от неугодных им хозяев станций или поселений, от чем-то насолившего кочевого племени, отправив в последний полет, отслуживший металлический хлам – чем не версия?
Вариант, когда в подобном преследовании обвиняется Юпитер, крыса отметает как романтический. И то, что такой полет должен быть пилотируемым – знает. И причину, по которой военный самолет может преследовать рядового монгрела, тоже хорошо представляет.
Кажется, им п****ц.
- Вниз! – кричит крыса и скатывается по склону дюны. Висящая в воздухе конструкция, прозрачно-серая и видимая в основном только мерцающим пограничных огоньков плоского клинообразного тела, за которое и получила название «конверт», плавно, как-то торжественно опускается вниз. Так плавно и медленно, словно гравитации для нее не существует.
Спускается с небес на землю, слегка разворачивается, не торопливо и без суеты, словно ища удобное положение для работы: методично проверить оружие, привинтить оптический прицел, выверить положение рук, проверить боезарядность, оценить режим движения цели. Неторопливо и обстоятельно, как хороший, опытный мастер-снайпер. Зачем спрашивается это делать летающей мини-крепости с четырьмя стволами плазмотронов, ракетными установками и интуитивной системой навигации?
Издевается гад. Морально вые****.
Злость сметает страх полукровки без следа. Скатившись на дно дюны вместе с кучей песка, монгрел подымается на ноги, сотрясаемый такой чистой, такой ярой ненавистью, что кажется: сдери с него сейчас шкуру, и в пустыне взойдет белое солнце. Он задирает вверх голову и хрипло, бешено смеется, глядя в глаза своей гибели. На что он способен перед смертью? Да на все что угодно!
Респиратор болтается на шее, очки крыса где-то потерял, и теперь смотрит в небо на едва видимый гравиплан, так откровенно, весело и бесстрашно, как смотрят только в глаза лютых врагов. Или любимых, не важно. Ярость клокочет в нем живой дикой силой, пронзительное ощущение ясности и бесстрашия чуть не разрывает на части. Монгрел орет от восторга и ненависти, зло кривит рот и снова коротко безумно смеется. Ни черта он не боится, ни о чем не жалеет, и весело ему, так весело, как редко когда в жизни.
- Взять решил, сука? Ну-ну, - он смотрит на блонди такими же смеющимися горящими глазами, улыбается чокнутой обезбашенной усмешкой и предлагает:
- Бежим.
Нет смысла. Блонди смотрит в небо с равнодушной объективностью аналитика и искусственное начало в нем признает попытку бегства бессмысленной. А то человеческое, что наличествует в безнадежно живом организме элиты, заставляет его сконцентрироваться на этой бессмысленной попытке и все равно пытаться. И эта человеческая составляющая замечает, что поведение гравиплана отличается от стандарта: похоже, что пилоту дан приказ взять живыми пленников, а значит шанс, небольшой, но есть.
Монгрел о таких тонкостях ничего не знает. И не думает и не оценивает. Он просто собирается выжить, и сделает для этого все что можно, все, что скажет ему разум, и продиктуют инстинкты. Если коряжка до сих пор не стреляет, то у коряжки проблемы. А взять их живьем... ну-ну, попробуй, сука белоглазая!
Крыса несется вдоль пустынного ущелья до первого «поворота», позволяющего нырнуть к соседним холмам. Безошибочный инстинкт зверя ведет его на север, туда, откуда приходит убийственный по силе ветер, приносящий разрушение и смерть. Опыт пустынника подсказывает полукровке, что их защитником может стать песок - вездесущий, мертвый, холодный песок, который в состоянии укрыть под собой города, трупы, реки, самолеты и живых людей тоже. А сквозь песок мало, что может пробиться, не зря ж охота на рагонов - самое опасное и муторное дело. И память человека, собравшегося выжить, не смотря ни на что, с готовностью вытаскивает из глубины четкую картинку, словно был он здесь сотню раз, а не трижды: дальше на север каменистая гряда, совсем новая, полно каверн, можно спрятаться...
- Влево!
-
-
08.06.2008 в 21:30Вой оружия громче гула ветра, голубоватое полотнище высокотемпературной плазмы превращает песок в аморфное ничто, оставляя по длине ущелья четыре воронки, тут же заполняемые новым песком. Ветер, словно обозлившись на конкурента, воет с удвоенной силой, к нему примешивается протяжный стон неизвестно чего, и дно ущелья превращается в сплошную крутящуюся массу песка, кварцевой пыли и ярости. Блонди механически меняет регуляцию давления, обеспечивающую большую подачу кислорода в дыхательную смесь, краем глаза глядя на своего спутника. Монгрел почему-то бездействует.
Придушенный крыса хрипит что-то, судорожно поводит руками, пытаясь привлечь внимание блонди. Тот прикладывает аппарат к лицу охотника и только потом осматривает его прибор: клапан заело от чересчур резкого рывка, и блонди аккуратно ликвидирует поломку, так спокойно и четко, словно над головой не шумит голубоватое видение неминуемой гибели. Монгрел, очухавшись, немедленно подымается.
Песчаная каша, устроенная неудачным выстрелом настолько плотна, что потеряться под ней проще простого. Если бы это было, допустим, обычное пустынное сафари для тех инопланетных придурков, которые желают пощекотать себе нервы убийством живого человека. Но гравиплан военный, песок ему не помеха, так что их попытка - бессмысленна. Может, так думает блонди, но крыса сдаваться не намерен.
- Бежим!
Его возглас еле слышен. Бежать он сам не в состоянии, ветер ревет и крутит так, что передвигаться можно только на четвереньках. Блонди дергает монгрела за полу плаща, заставляя упасть на карачки, и толкает в противоположную сторону.
«Ладно, ты у нас умный». Крыса послушно ползет примерно на юг, и блонди реально оказывается прав, потому что следующий выстрел гравиплан делает примерно по тому месту, где они только что прятались и по северному направлению. Над головами проносится порыв горячего, невыносимо горячего воздуха, и монгрел стонет сквозь зубы, чувствуя, как начинает тлеть тюрбан на голове и дымится ткань плаща. Жар страшный, ревущее пламя ненормального голубого цвета, кажется, проходит в метре от тебя, но это неправда, потому что воронка образуется где-то в четырех метрах и блонди к ней намного ближе. Черт, он сгорит заживо при такой температуре! Песок двигается к образованной яме, и крыса хватается за чертовски тяжелого спутника, и изо всех сил месит ногами двигающийся грунт, чтобы не утянуло к рагонам и не похоронило заживо.
Андрогин повторяет его действия. Их все равно тащит вместе с песком, но воронка заполняется быстрее, чем туда доносит обоих мужчин, и они, привалившись друг к другу, пару секунд лежат, стараясь отдышаться. Крыса начинает смеяться, не слышно из-за гула ветра, но видно по дрожащим плечам. Блонди хотел бы узнать причину дикого веселья, сейчас у них нет на это времени, но реакция монгрела ему нравится.
Люди смеются, когда они не боятся.
Когда цель вновь появляется на дисплее, пилот автоматически запускает программу обновления и проверки расчетов на бортовом компьютере, дублируя работу собственного импланта. Его чувства близки к удивлению, потому что данный район совершенно безопасен для полетов, а сведений о нарушении работы приборов навигационные системы не выдают. Но цель, которая должна была быть поражена точечными ударами двух стволов, не уничтожена.
Расхождений в расчетах обеих совершенных машин не наблюдается, и оникс, откорректировав координаты цели, производит второй выстрел. Безупречно отлаженный гравиплан зависает в поднятой им буре неподвижно, но если бы кто-то из беглецов сейчас оглянулся бы, то заметил бы, что гравиплан потерял схожесть с ленивым призраком-убийцей и наливается истинным угольно-черным цветом кремнийорганики. На боеспособности машины это не сказывается, но свидетельствует о нарушении в работе внешнего силового поля.
Несколько секунд спустя компьютер сообщает о поражении намеченной цели. А еще через минуту – о появлении новой цели, чьи параметры полностью идентичны предыдущей. Время, требуемое для получения правильного вывода ничтожно мало, но сам вывод довольно неприятен. Управление летательным аппаратом требует глубокого совмещения сознания пилота и машины, элита и его машина работают с одним потоком информации, дифференцированным для задач разного уровня, так что, если и пилот и компьютер делают одинаково неправильные расчеты, то это значит, что ошибка происходит на уровне приборов наблюдения или преобразователей. Данных о повреждении аппаратуры нет, но ведь и задание не выполнено.
Система бортового компьютера и собственный имплант вышли из строя? Вероятность подобного нарушения ничтожно мала, ноль целых, ноль, ноль, что не отменяет необходимости тестирования указанных систем и в обязательном порядке, внешней проверки цепочки датчик-адаптер-синтезатор. Куда большей вероятностью характеризуется версия, где фактором помех выступает изменение внешних условий.
Тепловизоры отказываются сообщать что-либо полезное, а данным гравилокации пилот вынужден не доверять. Запущенное параллельно полевое тестирование изобилует положительными сведениями, и если бы оникс был человеком, нормальным человеком, он чувствовал бы себя крайне неуютно, примерно как попавший в зараженный чумой район: признаков заболевания не наблюдается, а вот здоров ты или нет – неизвестно. Две ошибки, идентичные и совершенные при идентичных условиях – показатель настораживающий, обычно свидетельствует о сбое.
Или изменении условий. Лейтенант Иво Радек – хороший пилот. Не лучший в своей квоте, но действительно хороший и имеет опыт полетов в критических условиях. Так что, когда данные локации всего района разворачиваются перед его внутренним взором, он внимательно отслеживает небольшие, но многочисленные отклонения от средних показателей. Отклонения располагаются весьма характерным образом, и пилот убеждается, что стал очередным первооткрывателем очередной зоны малой аномалии.
Удивительно, что при той интенсивности разработки руд, содержащей кристаллы, способные создавать столь мощные гравитационные помехи и ради которых и осваивалась несчастными зеками эта бесплоданя планета, на территории пустынь до сих пор можно обнаружить выходы этой породы. Слишком малые, бесперспективные для разработок, но являющиеся постоянными преградами для свободного воздухоплавания, и опять-таки, слишком малыми и слишком многочисленными, чтобы программа по ликвидации этой вечной головной боли стала мало-мальски экономически рентабельной. Не ставить же своей целью «очищение» целого сектора только потому, что очередная тектоническая подвижка подняла на поверхность пару тонн соответствующей руды, а северный ветер постарался на славу, сдувая с новорожденных скал пески и глину? Остается только учитывать изменения при выполнении приказа. Оникс рассчитывает режим ведения огня, разворачивает гравиплан, выходя в расчетный угол района, и открывает стрельбу «шатром»: оптимальный вариант уничтожения при разбросе целей или в плохих навигационных условий.
В данный момент элита все еще не знает с носителем макс-фактора какой величины ему довелось столкнуться.
-
-
08.06.2008 в 21:31- Мы не успеем выйти из района обстрела.
- Но мы попытаемся.
Безнадежная затея: монгрел кашляет, выхаркивая кровавую слюну, закрывает респиратором лицо и бежит вперед. Бессмысленная попытка: блонди рассчитывает объемную модель движения гравиплана, и, догнав в два прыжка крысу, касанием к плечу направляет в следующую ложбинку между холмами, не дав свернуть в ближайшую. Глупость чистой воды: оба путника пересекают две параллельные дюны уже под вой плазмотронов и стон растревоженного небывалым вторжением песка.
Они бегут против ветра, тратя непомерно много времени, чтобы преодолевать подвижную массу под ногами. Они едва угадывают направление, ни черта не видя за сплошной завесой кварцевой взвеси, и ни черта не слыша за грохочущей какофонией выстрелов и ветра. У них нет ни одного шанса, вероятность ноль целых ноль ноль, но обоим думать об этом некогда. Жилы рвутся от напряжения, мышцы скручивает от усилий, легкие рвут воздух на части вместо того, чтобы дышать им, и кроме желания прекратить страшное движение, остановиться, ничего не остается.
Ошибка: желание выжить сильнее. Крыса оступается, падает боком, но с такой силой, что на зубах хрустит. Не успевает ничего сообразить, когда рука блонди с непринужденностью могучей машины вздергивает его на ноги. А поскольку бежать с такой скоростью, как элита, монгрел все равно не в состоянии, то блонди просто хватает охотника под мышку и бежит вместе с ним.
Позади ад: грохот, вой, рев с тем заунывным стылым звуком, который издает оружие, и только оружие. За спиной сплошной покров голубого огня дочиста собирает непонятную дань с вечных песков, и они гневаются. У них нет ни одного шанса обогнать ад. Нет ни одного шанса пережить его.
Но они все равно пытаются, потому что так надо.
Каменистая гряда, нередкий выход базальтовой породы, на вид ничем не отличается от песчаной, тем более в данный момент. Но ноги сразу ощущают блаженную твердость покрытия, и блонди в один миг достигает крутого прочного склона. На что рассчитывал монгрел, пытаясь сюда добраться? А на что рассчитывал он сам? От «шатрового» огня защиты нет, от локаторов защиты нет, но... они уже все равно сделали все, что могли.
Они падают в небольшую естественную нишу, созданную ветром и временем, крепко прижавшись, друг к другу. Монгрел обхватывает голову андрогина, наклоняя к себе и чувствуя, как ползет сгоревшая ткань под рукой. Словно хочет что-то спросить или что-то сказать. Что-то, что все равно не будет услышано за ревом обстрела.
Но сказать ему нечего. Совсем. Не жалеть же, что сигарет нет, а курить охота, аж зубы сводит?
Да и все равно не успел бы.
-
-
09.06.2008 в 00:33-
-
09.06.2008 в 12:10-
-
09.06.2008 в 16:05А с чего Вы решили, что это не конец?
Прости за одесский сленг, но нельзя ж так шутить с читателями)
Не верю, что ты можешь закончить фик, оставив его в "подвешенном состоянии" и не доведя до логического завершения. Тут уж или убить блонди с монгрелом (чего ты не сделаешь, правда?), или дать им добраться до места и спокойно расстаться, или дать им остаться вместе (чего, увы, ты тоже наверняка не сделаешь, несмотря на все фанатские "мяу"...
а хотелось бы...))Что до мнения об этом кусочке - классный экшн. Читается на одном дыхании, а после прочтения - правильно Zainka-Gwena говорит - остается только одна мысль: "А дальше, дальше что?!"
О достоверности скажу так: я ни разу не пилот и, как ты знаешь, не житель пустыни. Но прочитанному - верю. По крайней мере, с точки зрения обычного человека все выглядит логичным и правильным.
...Очень мне нравится Рики. Опять, читая о его реакции на опасность, вспомнила, за что я люблю монгрела) Ну, а постепенно "очеловечивающийся" Ясон - это вообще, как сейчас модно говорить, мой личный кинк(с)))
Да... править много в этом кусочке не надо, так что сделаю быстро.
-
-
09.06.2008 в 17:26Умоляю, только не так. Вы конечно автор, Вам виднее, но присоединяюсь к мнению lynxie не оставляйте нас в подвешенном состоянии. И, как неисправимый любитель счастливых концов, тайно надеюсь... Но конечно автору виднее.
Я читаю все ваши произведения, и мне кажется , что Вы с каждым новым произведением пишите все лучше и лучше. А "Дорога в мой дом" вообще моя любимая. Пишите больше на радость своим поклонникам .
-
-
09.06.2008 в 20:49*упала в обморок*
*приходя в себя, слабым голосом*
Винни-пух, пожалуйста, скажите, что Вы пошутили! Пожалуйста!
-
-
09.06.2008 в 21:33-
-
11.06.2008 в 15:59-
-
11.06.2008 в 17:10Будем нетерпеливо ждать продолжения.
-
-
13.06.2008 в 22:19как из аниме Миядзаки, и прочиталось на одном дыхании. Мало :-)Ах да, присоединяюсь к остальным - как хорошо, что это не конец!