И снился мне сон.
У меня погиб возлюбленный. Героически: что-то вроде катастрофы транспорта или еще чего-то. В общем героически. Человек он был… тяжелый. Характер заебись – это я отчетливо помню. Но я его любила и мне было по фиг.
Так получилось, что я, его мать и моя младшая сестра работали над проблемами управления времени. И вот 2 полоумные от горя бабы решили сыграть на теории струн напрямую и отмотать время. Наташка была против: считала, что последствия сложно контролируемы. Но мне хотелось, его мать была очень убедительна и эксперимент начался.
Я считала, что главное – чтобы он был жив.
Оказалось, что я врала сама себе.
Операцию по спасению пришлось прокручивать несколько раз. Отчетливо помню то тягостное отвратительное ощущение выскальзывания «струн из-под рук». Вот ситуация разворачивается, вот почти туда, куда тебе нужна, вот он почти жив – и обвал. Что-то откалывается, какой-то крошечный кусочек не встает на место, и ты видишь, чувствуешь, как все разматывается по уже сложившемуся сценарию. Даже если обстоятельства уже не совсем такие, не совпадают и уже совсем не такие.
И ты снова возвращаешься в исходник, смотришь на себя в зеркало, смотришь на его мать. И идёшь снова.
А потом операция разрешается. Время отматывается иначе, контрольная точка пройдена. Я лежу в заднем отсеке то ли аэробуса, то автобуса, мой возлюбленный пилотирует конструкцию, матерясь как сапожник. Вот только рядом с ним не я, а какая-то другая девица. Молоденькая и умненькая. А не я, старая дура, которая и в реальности была его старше лет на 10.
И только тут до меня доходит, что время проведении операции сместилось с момента его гибели на момент нашего близкого знакомства. И я понимаю, о чем таком предполагала Наташка.
Она рядом, мы вместе прячемся с другими пассажирами. Я говорю:
- Мы износили время при попытках. Каждый раз окатывались все дальше, пока не сделали ситуацию нерешаемой с участием тех же параметров.
Время оказалось рыхлым. Момент упругости отсутствует.
- Да.
Я помню, как рыдаю. Уже не здесь, уже когда… не вернулась, а пришла домой. Помню, как кричала на его мать: тщедушную хрупкую женщину, когда-то красавицу. Она и сейчас ничего – и на 10 лет моложе, сидит, застывшая как истукан в кресле. Она не с сыном. Какая=-то там тоже непонятен драма, но сын ее не призанят. Я знаю. Я трясу ее за плечи и кричу:
- Я тебя ненавижу! Я тебя убью!
Она только кивает в ответ. Тогда я падаю на колени, утыкаюсь головой ей в живот и рыдаю.
Время изменилось. Пытаясь реализовать другой сценарий, я приняла решение. Но из-за моего решения поменялось и все остальное. Все меняется. ты не можешь решить так, чтобы это не заставило измениться людей и ситуацию вокруг тебя.
Я плачу. Я просыпаюсь в слезах с ощущением сокрушительного горя.
Я его спасла. Только все равно лишилась своей прежней жизни.
У меня погиб возлюбленный. Героически: что-то вроде катастрофы транспорта или еще чего-то. В общем героически. Человек он был… тяжелый. Характер заебись – это я отчетливо помню. Но я его любила и мне было по фиг.
Так получилось, что я, его мать и моя младшая сестра работали над проблемами управления времени. И вот 2 полоумные от горя бабы решили сыграть на теории струн напрямую и отмотать время. Наташка была против: считала, что последствия сложно контролируемы. Но мне хотелось, его мать была очень убедительна и эксперимент начался.
Я считала, что главное – чтобы он был жив.
Оказалось, что я врала сама себе.
Операцию по спасению пришлось прокручивать несколько раз. Отчетливо помню то тягостное отвратительное ощущение выскальзывания «струн из-под рук». Вот ситуация разворачивается, вот почти туда, куда тебе нужна, вот он почти жив – и обвал. Что-то откалывается, какой-то крошечный кусочек не встает на место, и ты видишь, чувствуешь, как все разматывается по уже сложившемуся сценарию. Даже если обстоятельства уже не совсем такие, не совпадают и уже совсем не такие.
И ты снова возвращаешься в исходник, смотришь на себя в зеркало, смотришь на его мать. И идёшь снова.
А потом операция разрешается. Время отматывается иначе, контрольная точка пройдена. Я лежу в заднем отсеке то ли аэробуса, то автобуса, мой возлюбленный пилотирует конструкцию, матерясь как сапожник. Вот только рядом с ним не я, а какая-то другая девица. Молоденькая и умненькая. А не я, старая дура, которая и в реальности была его старше лет на 10.
И только тут до меня доходит, что время проведении операции сместилось с момента его гибели на момент нашего близкого знакомства. И я понимаю, о чем таком предполагала Наташка.
Она рядом, мы вместе прячемся с другими пассажирами. Я говорю:
- Мы износили время при попытках. Каждый раз окатывались все дальше, пока не сделали ситуацию нерешаемой с участием тех же параметров.
Время оказалось рыхлым. Момент упругости отсутствует.
- Да.
Я помню, как рыдаю. Уже не здесь, уже когда… не вернулась, а пришла домой. Помню, как кричала на его мать: тщедушную хрупкую женщину, когда-то красавицу. Она и сейчас ничего – и на 10 лет моложе, сидит, застывшая как истукан в кресле. Она не с сыном. Какая=-то там тоже непонятен драма, но сын ее не призанят. Я знаю. Я трясу ее за плечи и кричу:
- Я тебя ненавижу! Я тебя убью!
Она только кивает в ответ. Тогда я падаю на колени, утыкаюсь головой ей в живот и рыдаю.
Время изменилось. Пытаясь реализовать другой сценарий, я приняла решение. Но из-за моего решения поменялось и все остальное. Все меняется. ты не можешь решить так, чтобы это не заставило измениться людей и ситуацию вокруг тебя.
Я плачу. Я просыпаюсь в слезах с ощущением сокрушительного горя.
Я его спасла. Только все равно лишилась своей прежней жизни.