Дети-цветы 5. Лилии должны умереть.

11.02.2010 в 01:48

Любой агент, не только «Нарцисс», а какой угодно конторы, СБ или службы сыска представляет важность подземных линий коммуникации и технического обслуживания для успешного ведения дела. Танагура – гигантский металлический монстр, устроен подобно айсбергу: только треть видна над землей, ослепляя стальным блеском и мощью, а две трети, составляющие основу этого могущества, расположены глубоко под землей. Лаборатории, институты, испытательные полигоны, склады, заводы, транспортные линии, коммуникация и линии доставки. Масштаб строительства поразил бы воображение не только рядового обывателя, но и опытного строителя, но Кислота, проведший почти всю свою сознательную жизнь, - во всяком случае, ту ее часть, которую он помнит, - в гигантском подземном комплексе «Нарцисс», лишь с азартом изучает предложенное великолепие. Да, конечно, все мало-мальски значимые сооружения снабжены мощными системами защиты, все мало-мальски значимые транспортные линии проверяются, прослеживаются и простреливаются из любого положения, да, конечно, все мало-мальски пригодные для входа и выхода двери находятся под круглосуточным суровым контролем, но жизненный опыт Кислоты, пусть паранорма и слегка… скажем так, альтернативно развитого человека, но все-таки – человека, утверждают: не существуют таких систем охраны, которые нельзя взломать. Нет в природе такой защиты, шифровки, сокрытия тайны или сокровищ, которые какой-то другой человек не сумеет найти или разгадать.
Чего Кислота не ожидал, так это какую помощь в деле разгадывания тайны танагурских катакомб ему могут принести обычные рядовые монгрелы. С одной стороны он допускал, что люди, запертые в одном районе, в силу природного свободолюбия, которое никакая Юпитер или геноцид вытравить не способны, будут искать пути сообщения с другими территориями. И конечно монгрелам, в этом случае, проще всего: по меньшей мере, одной проблемы – пресловутого ЛИНка, они лишены. Но с другой стороны, масштаб исследований поражал до глубины души: заброшенные старинные штольни, оставшиеся еще с тех времен, когда для первых наземных сооружений ради экономии использовали местный камень; заблокированные комплексы заводов или лабораторий, чьи территории после утечки или аварии, долгое время представляли смертельную опасность, на которую люди по традиции предпочитали наплевать; обветшавшие противорадиационные щиты, прикрывающие люки и кабины тестирования, остатки водопроводов, канализаций и технических коридоров, под районами давно изменившими свой статус, нарастивших новую, современную инфраструктуру и благополучно забывших о прежней - все это потрясающее богатство постепенно разваливалось, разворовывалось, ветшало и обваливалось, но все еще действовало. Черт, работали даже узкоколейки на древней электрической тяге. Когда Маар сумел запустить первую такую тележку Кислота решил, что удивить его больше нечем, все, он пришел к пределу, к совершенству изумления. Но вынужден был изменить свое мнение буквально к вечеру следующего дня, когда в очередном исследовательском походе они с Мааром наткнулись на старинный тайник. Обезвредив сигнализацию – механическую, булыжник проще устроен, однако ж работает – они попытались воспользоваться лифтом, и в этот момент в тайнике сработало что-то еще, и их расстреляли из какого-то непонятного оружия.
Кислота не сразу сообразил, что это огнестрельное оружие: свалившись под укрытие развороченного щита, он тупо смотрел на пляшущие по полу медные трубочки гильз и никак не мог поверить, что собственными глазами и не в музее видит патроны. Оценив скорость и метод стрельбы и, покопавшись в памяти, Кислота не очень уверенно опознал стреляющую систему как пулемет неизвестной марки и мысленно дернул Маара, собирающегося заткнуть оружие примитивным телокинетическим способом – то есть навсегда и безвозвратно. Пулемет отстрелялся, они выбрались из укрытия и таки спустились в тайник, ничего интересного, кроме собственного пулемета, там не обнаружив. Маар так и не понял, чем лидеру так приглянулась древняя железка, но послушно дотащил пулемет до Церес. Условно послушно: ворчал всю дорогу и выражал негодование.
Позже выяснилось, что далеко не все монгрелы являются счастливыми обладателями знаний о подземном устройстве Танагуры. Можно даже сказать, что этими данными владели только избранные. Некий Жнец, особь, судя по впечатлениям Гая, крайне неприятная и почему-то имевшая зуб на Рики, его приближенные, парочка дхунов, - надо полагать из прежних Жнецов, и Кислота сделал мысленную заметку выяснить, кто и каким образом мог обрести подобное знание - «Бизоны», вернее, костяк «Бизонов»: сам Гай, Люк и безвременно почивший Сид – опять-таки, судя по впечатлениям Гая, человек был неплохой, так что жаль, что так получилось, а Кислота по вполне определенным, рациональным причинам предпочитал иметь дело с людьми одаренными честностью, преданностью и сообразительностью - и еще одна совсем небольшая и какая-то дико таинственная для трущоб группировка Кройс. Но количество оставшихся особей все равно впечатляло: информация, важность которой можно было легко сопоставить с данными танагурской системы наблюдения оказалась в руках изгоев, и не использовалась с должной эффективностью только благодаря…
Причина вызывала у Кислоты ощущение шока, обиды, злости и растерянности. Так странно он себя чувствовать не привык, и поэтому ему стоило больших усилий удержаться от собственной микрокорректировки: понизить уровень своих эмоций. Во-первых, осознавая их вторичность по сравнению с чувствами, Кислота ценил их как источник энергии и рычагов регуляции этой энергии, а во-вторых – это была его рабочая среда, его инструментарий, а ко всему, что помогало ему выжить, он привык относиться с уважением.
Причина того, что монгрелы до сих пор не штурмуют башню Юпитер или, по крайней мере, не потрошат электронные внутренности банков и космпортов, устраивая себе сладкую жизнь в рамках отдельно взятой семьи, заключалась в том, что столько желания или стремления в отдельно взятом монгреле не было. Который месяц, поглощая их эмоции, Кислота все еще не верил, что промывка мозгов с помощью СМИ, пропаганды, бесплатной еды и полной безысходности может быть настолько успешной. Право слово, таких результатов не добивались весь отряд телепатов в «Нарцисс». Эти люди ничего не искали и не старались найти, достать, выдрать, завоевать, черт возьми! Они брали лишь то, что плохо лежит, не охраняется или принадлежит более слабому. Ни на что большее их страсти или злости не хватало. Рики, мать его за ногу, был действительно легендой этого места, солнцем, сказкой, мифическим существом, потому что он оказался единственным, чье желание заставило его действовать.
Это было страшно. Страшно, мерзко и противно. Они были слабы, эти люди, безнадежно слабы и стары, Кислота не испытывал к ним ни жалости, ни сочувствия, ни уважения, ни злости. Они были никто. И Гай тоже был никто по большому счету. Случай, дурная судьба наградила его чистотой чувств, но не управлять ними, не использовать он тоже не мог. Слабак.
И все же, эти люди были лучшими. Хотя бы в какой-то степени. На что-то они еще были способны, если перед глазами мелькает кто-то, заставляющий их действовать, двигаться и снабжающий атрибутами успеха и избранности. Это было тем более страшно, что речь шла не о взрослых, побитых жизнью дядьках, а о мальчишках, о дураках-подростках 16-17 лет, которым еще, по уму если, расти и расти, учиться и учиться.
Конечно, завоевание башни Юпитер – дело фантастическое, но обладая данными о способах практически незаметного перемещения по территории города, владея нужными умениями, умея ставить цель и обладая достаточной силой воли, целеустремленностью, можно было наворотить кучу дел. А с помощью Федерации, или, что лучше, используя Федерацию, провести множество силовых и экономических акций, добившись в итоге и независимости и власти. Единственное, что смущало Кислоту в этих выкладках, так это их очевидность. Из чего следовало, что простота эта кажущаяся, а в глубинах соответствующих департаментов существуют системы защиты и реагирования как раз для таких «умников». А значит, первое время во всяком случае, стоит маскироваться под мелкую сошку, чьи фантазии не выходят за рамки нового байка, легальной мидасской шлюшки и доли на Черном рынке. Последнее представлялось Кислоте наиболее важным, и он приступил к осуществлению плана.
Была в катакомбах еще одна загадка. Нечто, связанное с его даром, с его новым восприятием времени. Что это могло означать, почему какие-то места, даже предметы он ощущал странно, двусмысленно, как имеющие больший по сравнению со зримым временный объем - он не знал и не понимал.

URL

11.02.2010 в 01:48

/винни-пух/

- Ужин есть?
- А помнится, Люк сегодня дежурный.
- Был, - саркастически замечает Кислота, обозревая кухню. В доме, который занимали «Бизоны", это была просто самая большая комната, куда когда-то примонтировали духовую плиту и поставили две микроволновки. По большей части все кухни Церес примерно так и выглядели. Как должна выглядеть настоящая кухня Кислота тоже не знал, но догадывался, что как-то иначе.
- Пицца в холодильнике.
- А лапша в стаканчиках, - заканчивает Кислота, выуживая с полок четыре фабричные упаковки. Еда дерьмовая – это слабо сказано. И с этим тоже что-то надо делать.
Эйр располагается перед столом, изящная и холодновато-спокойная, как обычно. Парик она уже сняла, ее волосы, светло-светло - золотые, гладкие, словно текут по плечам и совершенно не нуждаются в расческе. В отличие от всех остальных: темные колтуны разных размеров украшают макушки двоих парней, и он уверен, что его собственная шевелюра в таком же состоянии.
- Маар, - он повелительно смотрит на мальчишку. Тот, слабо сморщившись, шлепает к полкам, чтобы достать свои препараты. Норрис, слегка очумевший от сегодняшних активных действий и усталый донельзя, сонно хлопает глазами, неуверенно ковыряя благоухающую химией лапшу в разогревшемся стаканчике. Кислота держал его под контролем почти весь день, и монгрел совершенно вымотался.
Чен застывает в дверном проеме, криво улыбаясь, смотрит на Эйр. Взгляд у него почти такой же сонный как у Норриса, правда, причина несколько другая
- Вчера к Люку Странник подкатывался. С предложением. Ну, он типа пошел узнать, что к чему.
Кислота хмыкает: инициатива - вещь полезная, но только в ограниченных дозах. Тем более интересно выглядит инициатива, исходящая от Люка. То, что лень-матушка – это основа характера монгрела-пижона, Кислота понял сразу.
С другой стороны, Люк прекрасно знает местную среду, а это поможет банде занять другое положение более естественным путем.
- Странник – это хорошо, - кивает он головой, - но мятье полов никто не отменял. Когда явится, пусть сначала вымоет кухню и прихожку.
Чен опять кивает, не отрывая взгляда от Эйр. Ничего похотливого или влюбленного в его взгляде нет, Кислота уверен, что так же как и остальные монгрелы он не знает, что Эйр – девушка. Он видит взрослого привлекательного парня с необычным для Церес цветом волос. Проблемы пока нет.
- Марк приходил, байк предлагал. Путевый. Тебе понравится.
Кислота хмыкает про себя: что «ему» нравится он уже в курсе. Для дела байки не нужны ни ему, ни его людям. Но в Церес машина – тот же индикатор значимости и социального положения, что и в любом другом месте. Ему действительно нужна классная машина.
- Сходим позже. Покажешь.
Кислота предпочел бы сходить с Гаем. Но в данном случае ему требуется согласие последнего.
Чен кивает, отлепляется, наконец, от дверного косяка и уходит. Он не помнит того, что происходило на пустыре, он не знает, что согласие Гая спасло ему жизнь, он не знает, что его сознание послужило точкой, станцией трансляции для всех остальных «Бизонов».
Если работа предстоит не с отдельными объектами, а с системой, наиболее эффективным признается метод трансляции: наиболее внушаемый или просто доступный объект подвергается должной обработке и становится источником данных, транслятором постепенно обрабатывающим всю группу. Кстати, выбирать для подобной роли лидера группы неразумно: если целью не является уничтожение системы, то личность и влияние лидера не должны подвергаться изменениям.
Но с Гаем Кислота тоже работал. Не тот тип личности у парня, чтобы смотреть, как его друзья превращаются в зомби и ничего по этому поводу не делать.
Он выбрасывает стаканчик в мусорный люк, потягивается, сбрасывая мышечное напряжение от навязанного стиля движений. Маар и Эйр еще не закончили, и Кислота, решив не обращать внимания на явную попытку избавиться от его общества, небрежно кидает:
- Я к Ашису, - и отправляется наверх. Чем Эйр может быть интересен влюбленный в нее мальчик, он не понимает, но, в конце концов – это ее дело.
Ашис сидит на полу маленькой комнатки на втором этаже. Здесь есть диван и кресло, но телекинетик предпочитает вытертую полоску ткани на полу, где обычно проводит весь день, отвернувшись от окна. Опасения Кислоты подтвердились, для восстановления зрения мальчишке нужна операция.
- Привет.
Ашис не отвечает, как обычно. Кислота сворачивается в кресле клубочком, укладывает голову на подлокотник и долго, без всяких мыслей рассматривает мальчишку. Эйр высказала предположение… о причине попытки, у него нет причин не доверять ее мнению, мнению специалиста, он и не сомневается, он просто не знает, что с этим делать: с самим Ашисом и с мнением специалиста, так что он, в который раз за две недели приходит в эту комнату, «кормит» мальчишку и смотрит на него.
По-видимому, его сомнения той же природы, что и поступок Эйр: отдать свою энергию, чтобы погасить, подавить активировавшийся дар пирокинеза и не дать мелкому умереть. Почему? Наверное, Эйр тоже не знает. Точно не потому что, что Ашис тоже паранорм, и уж точно не потому что соученик по ненавистной школе. Может потому, что для выживания необходима команда, а людей своей командой он считать не может?
- Мы сегодня два банка сделали. Мелочь, конечно, но крупное дело мы сейчас не потянем. Нужно… натаскать пару человечков из монгрелов, кое-что из техники, подобрать и можно заняться чем-нибудь посерьезней. Надоело в этой дыре – сил нет. Еда помойная, одежда – отстой и люди как неживые. Дерьмово. Я думал в Мидас дерьмово, особенно в Лов Инн, да ни фига – даже от чокнутых на трахе петов больше пользы, чем от этих. Они и не живут тут, выползают из Гардиан и превращаются в мертвяков за четыре дня. Тут что с даром, что без дара – гниль, нищета и грязь. Дар и в Мидас нельзя будет использовать, но хоть калечиться не придется…
Это тоже происходит каждый вечер: он болтает без умолку, пока передает энергию телекинетику, рассказывает о том, что они делают, о своих ощущениях, о «Бизонах», которых Ашис в упор не замечает, о своих сомнениях и догадках. Обо всем, что угодно, лишь бы вытащить мальчишку из эмоционального ступора. Ему нужно хоть что-то, любая реакция: на оскорбление или похвалу, на новость или слух – хоть что-нибудь. Дальше он его раскрутит. Штерн не зря натаскивал его на работе именно с эмоциями, он, черт возьми, лучший среди «белых» по работе с тонкими энергетическим полями, но упрямец молчит, и он продолжает и продолжает:
- … заведет - не заведет. Знаешь, они до сих пор не понимают, то ли я Рики, то ли нет. Я рассчитывал поддерживать подсознательное убеждение, глаза у них есть. Они понимают, что я не Рики. А вот в подсознании… о, там они верят в то, что я скажу, в то, что вкладываю в их головы. Для этого ничего особенного делать не надо: они так жаждут вернуть своего лидера, что согласны проглотить любое объяснение. На самом деле, это самое действенное средство: поддерживать иллюзии. Их не надо создавать, людям достаточно бросить образ, контур, намек – все остальное они сами прекрасно додумывают и представляют…
Если он добьется его внимания, любой реакции, то позже, его разговоры станут основой будущего доверия. То, что он сейчас рассказывает – информация закрытая. Методы воздействия, манипуляции, техника «Белых» для всех остальных – тайна за семью печатями. Псикинетиков всегда было крайне мало, это дар редкий, но в силу области применения – от человеческих эмоций до крупных энергетических хранилищ - обучение включало в себя знакомство с техникой телекинеза, пирокинеза и телепатии. Псикинетика являлась по сути чем-то средним, чем-то объединяющим разные области воздействия на материю, но именно благодаря своей универсальности, мощи воздействия, получаемые специалисты как никто нуждались в контроле с точки зрения «Нарцисс». Последнее обеспечивалось в том числе и явными привилегиями «белых» по сравнению с другими кастами.
- … мы сможем применять дар. В Мидасс, где полно инопланетян, где встречаются природные таланты, нам будет гораздо проще. Черт надо порыскать среди «топляков», в больницах, наверняка можно найти кого-нибудь. Наверняка среди приезжих туристов можно разыскать кого-то, годного для прикрытия...
Он продолжает болтать, трепать языком, гнать пургу уже не заботясь о том, чтобы вставлять в монолог слова-акценты, он не улыбается и никак не показывает своей реакции.
Попался. Совсем немного, искра, сполох, но он его засек. Попался.

URL

11.02.2010 в 01:48

/винни-пух/

Последний по хронологии, но не по значению – три ха-ха, опять цитата из какого-нибудь бумажного гадюшника, которые так любит Эйр - визит совершается в угловую северную комнату на втором этаже.
Гай.
Сидит на подоконнике. Дымит. Стряхивая пепел на кусочек пластика. Взрывник, блин, детонатор. Который раз он замечает эту аккуратность, четкость при работе с огнем и мало-мальски опасными веществами, на фоне остальной типичной монгрельской безалаберности. В который раз думает, когда и как можно вменить Гаю в обязанность готовить взрывчатку, посадить на этот наркотик: пластиды, взрывы, огонь до небес, спрятанный в крошечные мягкие комочки дьявольского вещества, такие легкие, такие невинно-маленькие на ладони. Когда он увидит согласиться увидеть в глазах парня отсветы пожара, убийственную богомерзкую зачарованность, покорность пламени. Да, Гай готов, готов с той минуты, когда понял. поверил, без единого слова понял, что Рики нет, и никогда больше не будет, но…
Когда-нибудь. Когда Кислота будет к этому готов.
- Привет.
Гай кивает, отворачивается к окну, продолжая курить. Разговаривать с Кислотой он предпочитает, отвернувшись и сильно экономя слова.
Боль. Горе. Тоска. Любовь. Как больно.
- Твои парни стали слишком заметны, - для среднего гражданина их "выручка» - ерунда на постном масле. Но для монгрелов этого достаточно, чтобы начать шиковать: вырядиться в немыслимые шмотки, обмотать байки километрами серебряной проволоки и обзавестись «личными шлюхами».
- Они не болтают.
- Еще бы. Но и ведут себя слишком вызывающе, - дракам несть числа. Кислота несколько удивлен таким способом отмечать повышение социального уровня, честно говоря, поведение «Бизонов» во время упадка банды показалось ему… достойным, и теперь он испытывает явственное разочарование. Ему безразлично, чем закончит восставшая банда: перережут своих конкурентов, сопьются или отравятся, сами станут жертвой очередной разборки, падут снова, как только он переберется в Мидас, прихватив пару нужных ему людей. Но это небезразлично Гаю, и ему приходится подыгрывать лидеру.
На самом деле Гай удерживает эту кодлу в узде. Плохо ли, хорошо ли, не слишком хорошо, учитывая, сколько людей успело покинуть банду, хорошо, учитывая, что оставшиеся не спились и вполне способны на активные действия, но это целиком и полностью заслуга Гая. Он не способен направлять команду, он не может развивать свою команду, но удерживать уровень он вполне способен.
Кислота попросту не знает, что делать с этими людьми. Они совсем не такие как те, которых он хорошо знает по учебе.
- Нормально они себя ведут.
Кислота несколько секунд обдумывает ответ: не смотря на отвращение и ненависть, которую Гай испытывает по отношению к нему, последний обычно дает обдуманные реплики, высказывает свое мнение, а не отделывается ничего не значащими отговорками. На всякий случай он уточняет:
- Ты уверен?
- Да, - коротко кивает парень.
Боль. Тоска. Горе. Любовь. Как сладко.
Кислота делает несколько шагов вдоль комнаты, параллельно стене с окном, не пытаясь приблизиться. Гай – не Ашис, его сознание переполнено чувствами, первоклассными чувствами, черт возьми. И в данном случае ему нужно не вызвать реакцию, а побудить последнего к действиям.
Легенда о Рики с одной стороны мешает ему. С другой – предоставляет множество готовых ответов.
- Ты говорил, что раньше «Бизоны» служили убежищем для новичков.
Гай пожимает плечами. На секунду его охватывает воспоминание, ощущение гордости, с которым он тогда смотрел на своего избранника, на Рики, гордого, отважного Рики, не желающего найти покровителя, а смело предлагающего свою защиту. Ощущение гаснет, как водой облитое. Смотреть на рожу черноглазого ублюдка после этого вообще не хочется.
Как можно быть таким похожим на Рики, таким же красивым как Рики, таким же умным, смелым, и при этом быть таким ублюдком? Он не понимает.
- Почему это прекратилось?
- Потому что Рики ушел, - глухо произносит Гай. Да. Рики. Красивый, смелый и умный, тоже ушел. Не смог тут жить. Всегда хотел вырваться. Хотел большего и что? Ушел из банды, ушел в другую жизнь и убит там, в этой другой жизни. Господи, Рики…
- То есть новичками занимался только Рики? Каким образом?
Гай затягивается, пытается как-то сформулировать то, что у Рики получалось само собой, что не требовалось объяснять. А теперь даже сказать об этом толком, чтобы понятно было – не получается.
- Да нет, все занимались. Просто… ну как бы, все знали, куда идти. Не боялись что ли, надеялись. А без Рики, - он устало машет рукой, перед глазами мелькают картинки, фрагменты, размытые и невнятные: пьяный Люк с новеньким на коленях. У пацана глаза как блюдца, нос красный от рева. Чен, спьяну ударивший какого-то подростка затылком об стену, пацан только на следующее утро оклемался. Еще кого-то, кто только подходил к ним, злым, раздраженным, иногда что-то спрашивал, иногда только смотрел и уходил, теряя еще одну надежду. Да вот так и получается, что новенькими занимался только Рики. Вернее все занимались, когда Рики был и как-то так вот воздействовал на них, что им все казалось по колено, что казалось - на всех хватит, чего желать. А чего жалеть, если нет ничего?
- Гай, мы ведь договаривались, правда? Я спрашиваю, а ты отвечаешь так, чтобы было понятно.
Монгрел гасит окурок о пластик, поворачивается спиной и честно пытается объяснить то, что и самому остается непонятным.
- Не знаю. Когда был здесь Рики, то все казалось иначе: есть дело, есть желание что ли, надежда., что вот вырвемся, отобьемся от старших, заживем сами по себе. Чтобы никто не мог трогать. Да он мелких чуть ли не каждый день таскал. Это счас нас всего-ничего, а раньше большая банда была. Мы же на два дома жили и тесно. Да никто уходить не хотел. Он как стержень какой был, держал нас вместе. Ну, понятно, что кто-то все равно сваливал, там, по собственному почину или вытуривали, если нечестный оказывался. Но все равно. Мы были какие-то другие, не злые что ли, хотели там чего-то. А потом Рики сказал все, «Бизоны» закрываются, и ушел. И без него все развалилось.
Кислота внимательно слушает нежданную исповедь. Слова его парня, его впечатления, его мнение – невозможно важны для него, для всей команды. А его чувства вообще бесценны. Он продолжает расхаживать по комнате, не давая Гаю заметить его заинтересованность, молча ждет продолжения или дополнения, не говорит ни слова. Хотя заключение, к которому сейчас приходит Гай, признание этого – ухода Рики, сознательного ухода человека, который не мог не понимать, чего это будет стоить его команде - он не пытается щадить. Услышав слова, ощутив эмоции, Кислота лучше понимает, почему его воздействие на «Бизонов» оказалось настолько успешным, почему настолько легко их контролировать, и не намерен развенчивать образ возлюбленного в сердце Гая.
Он думает, чтобы он делал на его месте: если бы ему пришлось выбирать между командой и собой. Своим будущим, своей жизнью. Если бы у него была такая команда, как была у Рики, если бы он в принципе мог так привязываться к людям. Если бы он, допустим, сейчас должен был совершить свой выбор. Для себя Кислота никакого выбора не видит: он выбрал бы себя, он так и сделал. Но если усложнить задачу и представить, чтобы он выбрал: Эйр или себя? Опять-таки ерунда, если бы его выбор не обязывал Эйр к смерти, то, безусловно, себя…
- Как ты думаешь, если бы сейчас пришел кто-нибудь новенький, его бы приняли?
Гай молчит довольно долго. Мысленно сравнивает «Бизонов» до ухода Рики, после и теперь, после появления Кислоты. Не Рики и не притворяющегося Рики, но такого чертовски похожего и такого же удачливого и жестокого сукина сына. Какие «Бизоны» теперь, после восьми месяцев унижения и слабости и одного месяца удачи? Ему очень хотелось бы сказать «да», но что-то ему мешает.
- Нет.
Кислота удовлетворенно кивает и говорит совершенно противоположное:
- Нам надо это исправить. «Бизоны» снова должны стать убежищем для новичков.

URL

11.02.2010 в 01:49

/винни-пух/

- Давно не виделись.
- Давно, - торговец гасит недокуренную сигарету, не подчеркнуто, но все, же жест указывает на уважение, - смотрю, на машине прибыл.
- Ага, - беспечно улыбается Кислота, слезая с этой машины так, как будто это его любовник. Торговец мысленно костерит «монгрельскую шлюшку» и себя за то, что дал возможность этой шлюшке узнать о своем желании. Но сделанного не воротишь, а с пацаном дело иметь стоит. Вон как за два месяца приподнялся.
- Говорят, хорошая, - в устах монгрела заявление звучит двусмысленно, вид у Кислоты при этом самый безмятежный, так что Леммет сразу нащупывает шокер спрятанный под пиджаком, а двое его громил делают шаг к боссу.
- Хорошая, - подтверждает он, окидывая взглядом черную лоснящуюся махину. Городской байк – маневренный, низкий, не слишком габаритный, монгрелы обычно предпочитают машины побольше, но понтовый, ничего не скажешь, - а что, сомненья взяли?
- Да нет, просто я не разбираюсь, - пожимает плечами монгрел и весело щурится, замечая недоумение на лице торговца. С точки зрения последнего Кислота ведет себя странно, словно под наркотой. Может так и есть?
Это соображение заставляет Леммета внимательнее взглянуть на монгрела. Не заметив ни расширенных зрачков, ни расфокусированного взгляда, он решает, что дело в другом, хмурится и отворачивается. Штаны сразу становятся тесными и настроение резко падает.
Кислота думает, что большинство из знакомых ему монгрелов посчитали бы, что он упускает счастье, само идущее в руки. Но его замыслы распространяются несколько дальше, чем получить солидного «папочку». Так что он стаскивает с седла сумку, небрежно закидывает за спину и топает вслед за громилами. Он сегодня – первый клиент в «главном» офисе.
Сумку болтается у него под ногами, пока они обмениваются «любезностями» и Кислота сбрасывает мелочь: телефоны и карточки. С дядькой он, кстати, не работает, вожделение последнего развивается естественным путем. Так что он просто жрет, посмеиваясь про себя. Никто не обращает внимания на сумку, пока Кислота не подымает ее вверх и не раскрывает перед носом у торговца.
- Кое-что еще есть.
- Что… - и вопрос застряет в горле Леммета. Сумка, довольно объемистая, битком набита деньгами. Сразу не понятно, что купюры мелкие – из зала они могли забрать только подготовленные к передаче наличные, а на руки выдаются небольшие суммы – воспринимается только само зрелище: куча денег. Большая куча денег.
Охранник застывают у входа, округлив глаза и вытянув шеи, торговец наоборот усаживается глубже в кресло, расстегивает пуговицу на воротнике, словно ворот вдруг стал ему жать. Чувства его разнообразны и очень выразительны, Кислота получает настоящее удовольствие, работая с клиентом и думает, что вот это и есть та работа, для которой он создан. Не гасить электростанции, рискуя сжечь собственные мозги, не утилизировать, тупо перегоняя тончайшие, изысканные формы энергии в базовую универсальную, не убивать и глушить до состояния «табула раса», а работать. Работать с эмоциями, с чувствами, выстраивая в умах людей замысловатые комплексы, манипулировать сознанием, двигая их как пешки по полям собственного разума, дарить, блядь, собственные миры и отнимать чужие.
Он может больше. Он может больше и лучше, чем это могли представить в «Нарцисс», он способен творить куда более удивительные вещи, чем это требовалась «Нарцисс». И поэтому он выбрал себя. Свое будущее, собственное я. Если бы не это, если бы не желание найти себя, он дал бы себя убить.
- Кого ты ограбил? – интересуется торговец, с сожалением вспоминая как буквально десяток минут тому назад хотел отшить монгрельскую шлюху, наплевав на возможную выручку. Но решил, что ничего особо опасного тот собой не представляет. И почему интуиция решило изменить ему именно сегодня?
Кислота широко улыбается, поправляя пронзительно-зеленую, ни к селу, ни к городу не подходящую бандану, и пожимает плечами.
- Скорее что, чем кого. Примешь?
- Сколько?
- Семь кусков.
Леммет отрывает застрявшую пуговицу, кивает одному из громил, чтобы последний принес ему воды. Семь кусков - не такая уж большая сумма, ниже среднего можно сказать. Но он специализируется на предметной торговле, даже карточки, которые сдают ему монгрелы, сплавляет своему «коллеге» по работе. А для того чтобы отмыть даже такую сумму денег необходимо использовать совсем других людей и совсем другие каналы.
Но и прибыль будет другая. Особенно если он правильно понял, и те несколько ограблений были делом рук монгрельской шлюшки. Ах, ну почему же он не послушался своей интуиции? Тогда решать ничего не надо было бы. Сбывал бы краденные телефоны и карты, подрабатывал на безбедную старость и мечтал под боком хорошей, но не слишком дорогой, для приличного среднего класса проститутки о хороших, но не слишком дорогих вещах. Для приличного среднего класса.
А теперь эта «мечта» злобно скалится ему ленивой усмешкой монгрела. Дразнит кучей смятых купюр уже вывалившихся из сумки. Вот они деньги, бери. Надо лишь сделать несколько правильных звонков. , кое-кого потеснить. И будет ему приличная мечта для среднего класса. Какого черта он думал, что лучше было бы убить монгрела? Да ему повезло, что парень к нему обратился. Это ведь случайность, счастливый случай. Он знает об ограблениях. Пять попыток и никаких следов.
Кислота еще раз осторожно дотрагивается, «ласкает», согревая внезапно обретенную торговцем любовь к риску, и усмехается про себя. Вот так надо: никакого грубого воздействия, никаких утилизаций, никаких следов. Да все мозголомы «Нарцисс» могут искать в разуме этого человека признаки программирования. Их нет, он лишь слегка подталкивал его собственные желания, лишь гасил его собственные страхи. Черт, Штерн бы его одобрил.
- Сразу ничего не скажу. Такие дела быстро не делаются.
- Да ради Юпитер, - легкомысленно соглашается Кислота, встает, вразвалочку топает к дверям, даже не попытавшись забрать сумку. Это не проявление доверия., это угроза на самом деле, но обработанный им человек воспринимает поступок иначе.
Сумма, переданная торговцу – результат двух последних ограблений. Остальную прибыль они потратили на насущные нужды, в том числе на приличные «жучки», три из которых в тот же день начинает добросовестно отрабатывать свою стоимость.
- Надо встретиться.
- На фига? Ты не работаешь с «мылом».
- Времена меняются. Сведешь с Челноком, и тебе будет чем «мыться».

URL

11.02.2010 в 02:17

takishiro

Дилер бабочек

Хотя заключение, к которому сейчас приходит Гай, признание этого – ухода Рики, сознательного ухода человека, который не мог не понимать, чего это будет стоить его команде - он не пытается щадить.
Вот это, кстати, да. Почему-то уход Рики из банды все воспринимают, как что-то само собой разумеющееся.
Кстати, удивительно, что Кислота задумался над выбором. Казалось, что он вообще вне таких моральных заморочек. Развивается парень...

URL

11.02.2010 в 09:38

/винни-пух/

У него эта... любовь, да, а чувства облагораживают душу.
На самом деле эта ситуация, с выбором. как мне кажется, находится вне действия моральных критериев, здесь любой выбор будет предательством по отношению к кому-то. Я хочу это как-нибудь показать.
Спасибо takishiro

URL

11.02.2010 в 17:20

/винни-пух/

Ночью его ждет сюрприз.
Сначала Кислота думает, что это нормальный сон. «Белым», в силу специфики дара, сны снятся редко. И если сны обычного человека представляют довольно запутанный конгломерат из дневных впечатлений, сигналов о состоянии организма, воспоминаний и всплесков интуиции, то сны псикинетиков несут только объективную, внешнюю информацию, связанную с перемещением и превращением ментальной энергии. К сожалению, в форме не менее запутанной и сложной, чем обыкновенные человеческие сны, поэтому, чтобы расшифровать послание общего информационно-энергетического поля эгрегора, необходимо было хорошо запоминать видения и по возможности управлять ними. Методик существовало множество, Кислота пользовался «сетью»: такой метод позволял запомнить большую часть данных, но не давал возможности сохранить хронологию. Он не считал это большим недостатком.
Так что, когда во сне он увидел себя идущим по коридору цересского дома, особого удивления или тревоги не испытал: снится что-то, связанное с состоянием его команды – очень хорошо. Он не стал перехватывать контроль над своим подсознательным двойником, сфокусировавшись на роли наблюдателя, и постарался раскинуть «сеть» пошире. В сон прозрачными кусками полезли фрагменты личностей и событий, послуживших основой видения: в большинстве своем отдельные образы невнятной этиомологии. Кислота все равно старался запомнить как можно больше, помня, что во сне сознание сновидца работает синхронно с сознанием выбранной для сна роли, а значит неадекватно и нелогично.
В этот момент его «сонный» двойник добрался до нужной ему двери и тихонько открыл. Сунул голову внутрь, хмыкнул, захихикал в кулачок и бесшумно скользнул в комнату. Он-наблюдатель тут же последовал за объектом и обнаружил, что комната – это спальня с большой двуспальной кроватью, одну половину, которой занимает голый Гай.

....на переписке (прошу прощения)

URL

11.02.2010 в 17:22

/винни-пух/

Странник хотел странного. Люк утверждает, что это обычная манера поведения Странника: мужик он такой… странный в общем. «Топляк» вроде бы, а может и нет. Может и амоец, хрен поймешь, в любом случае жил здесь и не только здесь долго и интенсивно. В результате попадал в разные истории, некоторые из которых произвели неизгладимое впечатление на его мозги. Во всяком случае, предложение ограбить почтовый челнок Кислота воспринимает именно так.
- …это не так сложно, как кажется, если знаешь, что делаешь, - таинственно сообщает Странник, при этом одновременно подмигивая, скалясь и причмокивая губами. Дядька вообще очень колоритный: глаза черные, как у самого Кислоты, очки все время съезжают на изрядный нос, волосы длинные, нечесаные и совершенно седые. Вместо банданы перевязаны крученой веревочкой. Прибавив к этому описанную выше манеру поведения, представляешь нечто, вроде съехавшего с катушек старого профессора, чью родную лабораторию разгромили враги, и он на старости лет отправился в хиппи. Наверное, и на травке сидит, как все «цветочки». Кислота мысленно хмыкает, отмечая прекрасное полное впечатление, которое производит маска пришельца - это вызывает уважение, и он тщательно сканирует Странника.
Мужик он действительно в годах, такие в Церес редкость, если не завозные. Что наводит на разные неприятные мысли в смысле генетических экспериментов, но Кислоте сейчас не до того. Эмоциональный фон любопытный, тоже не типично монгрельский: да годы берут свое, дядька уже не такой борзый, как был в молодые годы, однако свежести восприятия и здоровой доли иронии не потерял. Считывать его… приятно, работать с такой эмоционалкой одно удовольствие: отзывчивая, упругая, в меру податливая и в меру устойчивая. И если настоящую меру ума и расчетливости Кислота узнать не может, это и телепатам-то доступно одному из двадцатки, то мудрости и опыту последнего есть доказательство: жить в Церес в таком возрасте, почитаться фигурой уважаемой и опасной настолько, что до сих пор никто не покусился завалить авторитета. А, кстати, почему? Потому что о попытках некому рассказать?
Кислота подпирает сложенными ладонями подбородок, окидывает взглядом высокую тощую фигуру Странника, потом оглядывается на Люка, который всеми доступными невербальными средствами пытается объяснить лидеру, что он не виноват и раньше Странник говорил путевые вещи. Помутнение рассудка?
Или, априорно считая, что человеку с превосходной энергетической матрицей свойственен и ум и рассудок (что обычно правда!) попробовать догадаться, что означает загадочное предложение?
- Челнок можно перехватить только на выходе, перед стартом. Физически имеется в виду, практически там система наблюдения такая, что мама не горюй.
- Можно сесть на челнок, а на спутнике сойти. Турист там, нелегальный рабочий. На орбите никто не проверят.
Кислоте хочется смеяться. Останавливает его только еще одно практически невероятное соображение: если все это - не попытка продать карандаш клиенту, а тест на принадлежность к касте избранных ментальных уродцев, то ему нужно быть максимально осторожным. Почти невероятно, но вот если бы он был большим начальником соответствующего Департамента, то он бы знал, как высока ценность такого плана шпионов и какие невероятные сведения такие шпионы могут раздобыть. В этом смысле Странник – идеальный кандидат.
- Почтовый челнок, если мне память не изменяет, автоматический, так что ни температуры совместимой с жизнью, ни атмосферы не поддерживает.
- Можно захватить скафандры.
- Гм, их сначала достать надо, скафандры эти. Это раз. А два – грабить почтовый челнок имеет смысл, только если у тебя грамотная наводка, на нечто конкретное и нужное клиенту. Это разовая акция, потребует вложений и будет стоить соответственно. Так что если ты такое предложение имеешь, то и говори конкретно. А если удовлетворяешь свое любопытство, – Кислота кивает в сторону Люка, ошарашенного обсуждением дела явно невозможного, - то вон, с ним говори. Люк у нас, известный болтун, тебе будет интересно.
Не понявший намека Люк обиженно смотрит на Кислоту, последний в полном соответствии с прозвищем выдавливает кислую лимонную усмешку и встает.
Странник молчит, задумчиво вытягивая губы трубочкой и подмигивая одним глазом. Страха мужик не испытывает, гнева тоже, что свидетельствует об отменной выдержке, но никак не о его отношении к Кислоте лично и к «Бизонам» в целом. Наиболее верно состояние Странника можно описать как удовлетворение.
- Жа-аль, - задумчиво тянет Странник, - я-то думал, что тебе понравится.
На секунду, тончайший неуловимый миг, время останавливается: Кислота видит, как застывают недоговорившие губы Странника, как останавливаются глаза, замирает неподвижно колечко дыма из сигареты Люка. Он слышит, как изменяется голос Странника, звуки становятся глубже, тонут в инфракрасном. Он создает себе люфт во времени: нечаянно, спонтанно, без особой надобности, хотя если он прав, и Странник намекает на его столкновение с боевиками, то ситуация более чем серьезная и неприятности грядут более, чем большие, и все же… попытка, даже не попытка, нечаянность, он вообще ничего не пытался сделать, произошедшая без его желания, заставляет Кислоту предельно сосредоточиться и подавить эмоции без остатка.
- С чего бы? – небрежно бросает он, слыша неуловимый переход звуков собственного голоса из запредельных басов в нормальный диапазон.
- Слухами, слухами земля полнится. Торговцы к тебе уже сами приезжают, парни твои на таких машинных ездят, что загляденье, стаут уже и за напиток не считают. Не по чину.
Странник улыбается: диковато и двусмысленно. Но он так улыбается на протяжении всей беседы, так что это ровным счетом ничего не значит. То ли технично съехал, то ли действительно не знает.
Кислота думает, что его команде срочно нужен телепат. Ну и где его взять?
- Слухами в Церес кто только не промышляет, - рассеянно говорит Кислота, демонстрируя потерю интереса к беседе, - так что если это все, что ты хотел сказать, то я пойду. Дел знаешь, немеряно.
- Приятно видеть занятого человека, - разводит руками Странник и тоже встает.
Да, занятый монгрел – это редкость. Кислота презрительно пожимает плечами, кивает вскочившему Люку и они выходят на улицу. Люк с ходу пытается оправдаться?
- Слушай. Но он, правда, не такой позавчера был. Нормальный, правда. Все про инкассаторскую машину впаривал и не так чтобы глупо. Ну, я не знаю, что на него сегодня нашло.
Кислота прерывает изъяснения напарника взмахом руки, закуривает уже сидя на байке, задумавшись о чем-то. Жаль, нет у него жучков в должном количестве, а то бы не парился сам: налепил бы на клиента и слышал все его беседы дома на диване. Хотя Странник – тот еще выжига, Кислота не сомневается, что в богатом опыте пришельца найдется, и такое умение как обнаружить и избавиться от жучка. Так что придется временно поступить принципами и последить за мужиком: осторожно, в рамках навыков школы. Он аккуратно снимает «отпечаток» с матрицы Странника, выбрасывает сигарету и лихо стартует. Люк восторженно вопит вслед, но через несколько сотен метров, Кислота неожиданно останавливается, велит Люку тащить его байк за собой и отправляется обратно. Сходу садиться на хвост Страннику он не собирается, опасно, он будет следовать за следами взаимодействия объекта с окружающими, что практически не дает возможности последнему обнаружить слежку. Даже если он паранорм. И даже если за самим Странником следит паранорм, поставив в мозг блок наблюдателя.
Посмотрим… что нам мир готовит. Просвещенья кажется? Надо у Эйр уточнить.

- Почему?
- Трудно сказать. Лично я предполагаю, с большой вероятностью, потерю приоритетов.
- А Маар?
- Маар характеризуется большей эмоциональной устойчивостью, ты сам знаешь. К тому же, эмоциональная привязанность ко мне делает его более устойчивым и гибким по отношению к изменяющимся обстоятельствам. Он легче адаптируется.
- Это я вижу. Но мне вообще-то казалось, что и Ашис к тебе… привязан.
- …нет. Определенно нет. Я боюсь, что если у него и есть привязанность, то объект ее остался на территории школы.
- …хреново. И откуда, черт возьми, он мог узнать о коде разблокировки?
Эйр смешно морщит нос, предостерегающе водит перед его носом указательным пальцем:
- Не перегибайте палку инспектор МукБопа. Оттуда же откуда и все остальные.
- Тогда?...
- Сразу не воспользовался. Потому что хотел, чтобы… его спасли. Не смотри на меня так, четвертый, Ашис – вполне нормальный подросток, и никаких патологий на суицидальной почве у него нет. Он просто самонадеян, импульсивен и не умеет терпеть, как и все дети.
- В смысле… я слишком медленно изменял окружающую среду?
- Ты не дал четких приоритетов, не задал цели. Для мальчишки, питающего здоровые карьерные амбиции, в одночасье лишиться и карьеры и перспективы реализации – тяжелейший удар. Компенсировать подобное можно было только постановкой равнозначной задачи, а ты с этим медлил. И сейчас медлишь.
Задача, перспектива. Кислота со стоном роняет голову в любимое вкусное местечко, где шея переходит в плечо и хныкает в теплую кожу.
- Эйр, нет у нас никаких глобальных задач. Мы выжить пытаемся. И это, черт возьми, и есть самое важное!
Эйр кладет руку ему на затылок, поглаживает жесткие, бронзовые от краски волосы.
- Это понимаем мы с тобой. Два старых потрепанных мутанта. Это для нас с тобой выживание и свобода – есть одно и то же, есть единственно важное. А эти мальчишки – они… они гораздо ближе к обычным людям, понимаешь? К обычным детям. Чтобы они поняли, что жизнь сама по себе и есть единственная достойная ценность, им еще расти и расти. Им нужна цель, чтобы жить.
- Эйр. Это по твоей части.
- Гм, я не командир.
- Ты – комиссар. Ага, в нашем кружке ты отвечаешь за хомячков.
Эйр фыркает, потом смеется – весело и искренне.
- Ну… я не знаю. Может пусть хомячки завоевывают мир?
- О-о-о… неужели кто-то может купиться на эту глупость?
Эйр неожиданно дергает его за волосы, заставляя поднять голову и посмотреть ей в лицо. Говорит предельно серьезно:
- Ты даже не представляешь, сколько таких кто-то.

URL

11.02.2010 в 17:22

/винни-пух/

Украсть машину, в смысле кар или аэрокар, даже самый приличный – не такая уж невозможная вещь. Как бы не старались силы правопорядка и техники Юпитер, распространяющие всевидящие очи последней на всю территорию Танагуры, обеспечить полный, тотальный контроль они не в состоянии. А потому, как и во всех остальных городах и полисах вселенной, в Танагуре существуют абсолютно безопасные районы, районы среднего уровня безопасности и районы, где криминальная обстановка достигает такого накала, что никаких полицейских и датчиков слежения на пресечение противоправных поступков не хватает. Возможно, по сравнению с галактическими полисами таких зон в Танагуре меньше, и возможно, они меньше по территории. Но они есть, и их существование обеспечивает довольно устойчивый уровень преступности. От добра, в данном случае, добра искать - себе дороже, и полицейские, как и Юпитер, делают то, что делают все остальные полицейские мира: закрывают глаза и в некоторых районах, мягко говоря, не появляются. Ну, или появляются реже, чем требуется.
Понятно, что тачки приличные в таких районах оставлять не будут. Но собственно, «Бизонам» приличные они и не нужны: использовать ворованные кары им придется не дольше, чем два часа. За это время владелец, скорее всего, обнаружит потерю имущества, а вот добиться взаимности от полиции в деле спасения этого имущества - вряд ли.
- Маар? – Кислота поворачивается к мальчишке, что-то с умным видом нажимающего на хитромудром приборе. Прибор – квазиподия, и обращение к Маару – квазиподия. Но Кислота не намерен демонстрировать кому бы то ни было истинное распределение способностей в их дьявольской четверке.
- Да, Готово, - потухающие датчики честно передадут в общую базу данных использование неизвестного науке прибора. А настоящая причина «потухания» останется необнаруженной. Монгрелы, соответственно, тоже считают Маара великим техническим гением.
- Чен, остаешься здесь, заметишь, что питание восстановилось, вон та красная метка – смываешься и ждешь на следующей точке.
На сей раз их пятеро, Чен остается изображать стражника в своем природном виде, остальные четверо напяливают разноцветные пиджаки в полосочку и направляются в бутик, не слишком известной марки, но вполне приличный. Пестрые ленты и рыжие парики украшасили их головы заранее, а мотоциклетные шлемы прекрасно скрывали «украшения».
Система защиты обычная: сигнализация, видеодатчики, химические сенсоры и два андроида. Человеческий охранник весело флиртует с симпатичной кассиром. Стремительно двигающиеся пестрые фигуры сразу же привлекают их внимание, но вытащить оружие охранник не успевает: один из клоунов блокирует руку с шокером и резко бьет ребром ладони по шее. Второй вырастает за спиной кассирши, упирая дулом брошенного ему напарником оружия в шею девушки. Хрипло шепчет сквозь плохо настроенный модулятор:
- Инкассацию на стол, - одновременно обнимает девушку за талию и оттаскивает от стола с манящей тревожной кнопкой. Первый «клоун», удерживая обмякшего охранника, улыбается во все тридцать два, целует охранника и со счастливым:
- М-м, какой сладкий, - бросает парня на пол. Теперь его усмешка кажется безумной и страшной, а вовсе не счастливой. «Клоун» втягивает носом воздух с видом фантастического удовлетворения и шепчет, обращаясь к кассирше, - ты тоже сладкая, деточка.
Девушка дрожит всем телом, удерживаемая только рукой второго грабителя. Тем временем двое других загоняют немногих посетителей и продавцов в примерочные, одновременно рассыпая по полу какой-то порошок и налепливая на стойки розовые прозрачные шарики какого-то липкого вещества.
Совместное действие шокера и деликатного воздействия мысленного толчка – аккуратного, смею вам заметить, именно аккуратного, так что девушка теряет всякую способность к сопротивлению, но при этом не падает в обморок – заставляет кассира покорно выдать инкассацонный контейнер, закрытый разумеется, но честно говоря, шифр мало волнует Кислоту. Он довольно кивает девушке, второй оставляет ее в покое и через пару секунд в бутике остаются только пострадавшие. Еще через секунду раздается низкий гул моторов отъезжающего кара, а в помещении начинает ощутимо пахнуть чем-то паленым.
Рассыпанный грабителями порошок самовоспламеняются, огоньки сначала неуверенно, потом все быстрее бегут по магазину, испуганные люди с криками выбегают на улицу, внутри разгорается пожар, сопровождаемый странными шипящими звуками, и с улицы люди видят, как помещение бутика заполняется цветными, кружащимися огнями, фонтанами фейерверка, а несколько то ли шутих то ли плазменных воланов вылетают наружу и несутся вдоль улицы, вызывая у зевак восторженные вопли.
Прибывшей через положенные десять минут полиции пришлось уступить место передвижной пожарной установке: чертовы «покемоны» вместе с сигнализацией отключили противопожарную систему и после окончания фейерверка начался настоящий пожар.

- Сколько?
- 50 кусков.
- Через четыре дня.
- А не долго?
- А для «быстро» можешь толкнуть сам.
- Ну что ты… я тебя полностью доверяю.
Кислота улыбается. Он явился к Леммету сразу же после завершения дела, и даже в полицейские сводки все его сегодняшние подвиги не успели попасть. Они взяли четыре магазина, бросили тачку возле пятого, который не грабили, а просто забросали шутихами, воланами и дымовыми шашками и тут же нырнули в канализацию. Дальнейший их путь можно было проследить только до ближайшего технического коридора – благословенны будь катакомбы и те, кто позволяет ними пользоваться. Желание послать в потолок поцелуй Юпитер в такие моменты становится почти невыносимым.
Большой Брат, Большой Бог видит нас и… помнит о нас. Что он о нас думает?
По дороге Маар вскрыл контейнеры, сгрузил кредиты в обычную пластиковую сумку и вручил Кислоте. Взгляды Норриса и Чена, следящие за перегрузкой были весьма красноречивыми, но Кислота только головой покачал. Он уже достаточно хорошо держал под контролем своих бандитов, чтобы последние в дело распределения и отмывки «ресурсов» не вмешивались.
Четыре дня – действительно приемлемый срок, вполне. Но что будет когда сумма возрастет? Леммета тоже беспокоит этот вопрос. Пока суммы укладываются в некий средний минимум, его вмешательство в рынок денежных масс не будет заметным. Но если превысит?
- Собираешься добавить?
- А можно?
С минуту Леммет обдумывает перспективу не сомневаясь, что «монгрельская шлюшка» говорит совершенно серьезно. Обдумывание сводится к мысленному поиску второго дилера или подходящего кандидата на роль «крыши»: для организации отмывки больших сумм требуется помощь. Мысль о том, чтобы отказаться от сотрудничества с удачливым монгрелом больше в его голове не появляется.
- Смотря сколько, смотря когда.
- Ну-у. напри мер послезавтра, например, двести кусков.
Скрыть удивление у Леммета не получается: он настороженно смотрит на безмятежного Кислоту и когда отвечает, голос его едва заметно дрожит.
- Послезавтра – нет. Через неделю, если это серьезно.
- Серьезно, - интимно шепчет Кислота, растягивая рот в ленивой усмешке, - разве я когда-нибудь шутил с деньгами?

URL

11.02.2010 в 17:23

/винни-пух/

Дело «Черного медика» все еще не раскрыто, скорее всего, оно не будет раскрыто никогда. Во-первых, жертвами Потрошителя органов становятся только монгрелы, во-вторых – жертвами становятся те монгрелы, которые оказались за пределами 9-го района. Кислота полагает, что далеко не все из этих монгрелов были действительно убиты на территории Мидас, но кто, черт возьми, будет разбираться? Рынок органов всегда нуждается в сырье, и большинство его клиентов не могут отличить органы, честно выращенные в лабораториях, от органов, вытащенных из чьих-то тел. Впрочем, у Кислоты есть сомнения в том, что жертвы действительно послужили донорами.
Команда, которая напала на него в подворотне, никаким медицинским оборудованием нагружена не была. Судя по сводкам и данным, вытащенным из сети, операции «Черного медика» совершались без какой-либо специальной аппаратуры. Но если извлечь такой орган как почка или печень можно и обычным скальпелем, при известной сноровке разумеется, то транспортировать-то его надо в специальном контейнере. И хотя общая картина преступления в принципе совпадала: на жертву нападали в подворотнях или глухих подъездах, наносили несколько ударов, чтобы оглушить, но при этом избежать настоящих травм, а затем потрошили, даже не заботясь добить несчастного, Кислота ни как не мог решить однозначно – был ли он сам несостоявшейся жертвой или его случай был особым? К тому же смущало то, что в докладах полицейских была упомянута еще одна подробность: к некоторым жертвам был применен электрошок, а это делало человека непригодным для извлечения органов, во всяком случае, сразу же после удара. Ну и, Юпитер вас побери, кого же и что прикрывала эта банда амойских и инопланетных убийц? Ой не все так просто в датском королевстве.

Второй сон ничуть не лучше первого. Даже хуже, потому что это вообще не сон, а так… одноразовое видение. Он, или его двойник, или рагон вас задери, этот долбанный Рики, сидит на подоконнике очень странного окна. Потому что окно как бы есть, но открывает вид на бетонную глухую стену, которая находится на расстоянии буквально протянутой руки. Он, или Рики, или нормальный сновидческий двойник гладит стекло пальцами. Ему не очень хорошо, его трясло всю ночь и он всю ночь слышал долбанные голоса, обсуждающие какие- то непонятные вещи . Голоса были смутно знакомы, слова, которые они говорил – непонятны и колючи, как щипцы, такими словами выдирают куски тела, а не разговаривают, и он почему-то он твердо убежден, что все эти слова касаются именно его. От этого он проснулся, весь в холодном поту и вышел в коридор, посидеть на подоконнике.
Он помнил, что позавчера говорил Шелл: о чудовищах и о том, что внизу Харуку съели. Он не поверил, вернее сделал вид, что не поверил, потому что днем он в такую ерунду не верил. А вот ночью… ночью, да, все эти слова становились настоящими и колючими и выкусывали из него куски.
Там внизу, полно чудовищ! Они не могут выбраться наверх, и к ним нельзя спуститься, но чудовищам это не помешает. Их слышно. Он их слышит.
Рики, он сам, его двойник толкают стекло ладонью, он ощущает холодную гладкую поверхность . Ему хочется разбить стекло. Нет не так – ему хочется , чтобы стекла не было и он мог вытянуть руку наружу. Туда, где ночной воздух, без чудовищ. Стекло тут же послушно плавится, края увеличивающегося отверстия заворачиваются, на подоконник падают капли. Капли горячие, шипят и оставляют следы на пластике. Но стекло остается холодным – он спокойно просовывает руку в отверстие и чувствует ладонью промозглый влажный воздух улицы.
Гаю он об этом никогда не скажет.

URL

11.02.2010 в 17:32

takishiro

Дилер бабочек

О как парня пошло плющить! Верно говорят - не вглядывайся в бездну слишком долго, а то она вглядится в тебя...
Винни, ну у них же что-то будет? или опять придет ~~поручик Ржевский~~ Ясон и все испортит?

URL

11.02.2010 в 18:18

/винни-пух/

Ы-ы-ы, ну что Вы меня с Эмелин в разные стороны дергаете! Будет щастя, я сказал!
Ясону тоже достанется... разное.

URL

14.02.2010 в 02:46

Koshka-Varezhka

Пардон, что влезаю, но я дождалась пятой части "Цветочков", взахлеб прочитала и на радостях решила немножко пофонтанировать эмоциями, не отходя от кассы.

Весьма интригующий фик получается (надеюсь, он у вас и получится, и допишется, и Муза ваша и впредь будет честно выполнять свои обязанности).
Очень жаль убитого Рики-1 и его Бизонов, особенно бедолагу Гая, но с требованиями сюжета особо не поспоришь, а Рики-Кислота тоже... производит впечатление (меня особенно порадовал эпизод с благополучным ускользанием "монгрела-карманника" из рук народных дружинников в лице блонди. Интересно было бы услышать, что по этому поводу подумал Ясон...

)).
Вообще в этом фике у вас замечательно получается переплетать события романа с чисто вашей "альтернативной Вселенной", так, что действительно выходит почти оридж, но при этом "по мотивам". Впрочем, даже не имей он никакого отношения к АнК, я бы, наверное, все равно его читала.
Кстати, насчет "щастя" - было бы хорошо, если бы оно действительно случилось. Хотя бы для разнообразия.

Короче, спасибо за фики - и этот, и прочие. Надеюсь, их у вас еще много напишется.

URL

14.02.2010 в 13:00

/винни-пух/

Koshka-Varezhka спасибо, очень рада, что нравится, не смотря на отсутствие собственно героев АнК.
Н-у, Бизоны еще почти живы. Хотя, конечно, вытаскивать Кислота их не будет. Ему нужна небольшая мобильная команда с очень общими интересами.
Что думает Ясон дальше будет видно. И кто первый из двух блонди додумается до верного вывода, тот станет трупом. Ага.
Я люблю этот фик за то, что на нем оттягиваюсь!

URL

15.02.2010 в 00:14

Koshka-Varezhka

/винни-пух/ "Почти живы" звучит оптимистично... 0_0 (Сида, кстати, тоже жалко. Невовремя парень Кислоте подвернулся... :-/

)
И кто первый из двух блонди додумается до верного вывода, тот станет трупом.
О, Рауля я даже как-то в расчет не приняла. Гм, против блондей я, в общем, ничего не имею, но какой-нибудь элитный труп очень украсил бы фик. Буду ждать трупа.

Я люблю этот фик за то, что на нем оттягиваюсь!
Читателям нравится, как вы оттягиваетесь.

В общем, спасибо!

URL