Надо, наверное, собрать сюда ссылки.
Начало vinny1.diary.ru/p200820261.htm
продолжение vinny1.diary.ru/p201917767.htm
продолжение vinny1.diary.ru/p211536374.htm
читаем и пишем отзывы, читаем и пишем отзывы.
Суд собрали тем же вечером. Шива, привычно выразив свое мнение в цветистых выражениях, пояснил, что ночью они будут лить стволы и ему будет не до суда. Сиггел не менее цветисто ответил, что если тот и дальше будет нос воротить, то пусть потом не ждет от него решения, что делать с лишними ртами. Так что божественному кузнецу пришлось согласиться.
Восемь «виновников торжества» поставили в центре импровизированной агоры. Сиггел, опасаясь, что с доставкой участников будут проблемы, раз десять сослался на незыблемый кодекс караванов и бугров: разбирать вину должен местный бугор, а дарт, если не может доказать невиновность подопечного, обязан его назвать с удовлетворяющей обе стороны жестокостью. С другой стороны, он же велел присматривать за сложенным боезапасами и оружием, на что новоявленная звезда бомбометания - Врон, заявил, что и без него есть кому соображать.
Про себя Сиггел уверен, что хрен бы его разговоры прошли так гладко, если бы не нагрянувшие с полигона люди Мастерских. И не торчавшая возле каждого склада хоть чего-нибудь группа как бы незаметно собравшихся «своих».
Дело осложняется и тем, что двое участников и оба из людей Астора лежат в лазарете. И как шепнул ему Шарик вечером раненый в живот вряд ли выживет.
Сиггел - не бугор, своих «сынков» у него отродясь не было. Вместо этого за ним сидят Шива, Врон и его «шпик». Что здесь делает последний не знает никто, даже сам Сиггел - глянулось ему так. Все трое на «сынков» не похожи, но сам Сиггел - монгрел ростом чуть ниже 6 футов, вполне собой «сынков» заменяет. Та, вечно потешающаяся зараза, что у дарта вместо помощника, сказал бы, что все солидно.
Сиггел встает со своего места, делает лишь пару шагов к обвиняемым - тяжелых, медленных, словно и впрямь скала идет, а не человек, обводит смурным взглядом собравшихся. Собравшиеся поневоле подбираются, садятся пристойнее, гасят окурки у кого есть. Сиггел кивает и говорит:
- Живите, люди.
По собравшимся пробегает гомон, как если бы кто-то попытался поздороваться, кто-то только начал, а на кого-то зашипели «заткнись». Сиггела такая форма приветствия вполне удовлетворяет.
- Все вы знаете зачем мы остались на Мастерских: если что, Сталлер сюда своих ублюдков погонит сюда, потому как мы оружие делаем. Потому и осталось нас здесь больше всего.
Снова по толпе прокатывается ропот, но тихий, так что Сиггел продолжает.
- Вы все знаете, какое дело мы затеяли. Здесь на этом месте мы о нем и говорили.
Сиггел замолкает специально, ожидая, что вот сейчас Астор или Игни или еще кто-то с Перевалки кто позубастее, обязательно свои три кредита вставит. Не дождавшись такого смельчака, он продолжает:
- И все вы своими ушами слышали, что говорил нам дарт: нам нужны все люди, какие есть в пустыне. Нужны все и ходячие своими ногами.
Вот терпеть ропот куда громче и можно прекрасно слышать отдельные возгласы: «Ага, и тех, кто Сталлеру продался?», «Они армейскими ружьями торговали, а мы теперь их еще и защищать должны?», «Да, кому нужны эти подстилки сталлеровские?», «Да, сам ты, блядь, подстилка танагурская!». Высказывания становятся громче, особенно на границе, где собрались люди с Перевалки, но тут встает Шива и своим воистину божественным голосом ревет:
- А ну ша, замолкли. Слушайте, что говорит Бугор!
Голос кузнеца за это время слышали многие, но бугром он Сиггела еще никогда не называл. А Сиггел раньше и представить себе не мог, что когда-нибудь об этом попросит. Однако ж, вот оно как дело повернулось.
- Это я к тому что, драки сразу были запрещены: все и всякие, и все вы это знаете, так?
Судя по лицам сказать, есть много у кого что, но это правда: Черный безжалостно преследовал разборки, лично разбираясь с каждым участником и назначая вину каждому лично. Но так говорить и убеждать как Черный не всякий способен, так что Сиггел решил обратиться к привычному кодексу пустыни - суду бугра над зарвавшимися караванщиками.
- А раз так, то какого рагона вы взялись лезвиями махать? - последнее Сиггел чуть ли не проорал, невольно сжав кулаки. Вот чего захотелось ему сразу, так это накостылять каждому болвану, чтоб мало не показалось. Были бы это только свои, тем дело и закончилось бы. Но и сейчас он невольно обращается не ко всем драчунам, а только к «своим».
- Потому что они переть стали, что, мол, хуйню несет Черный, а сам подставит нас решил. Под стелларовеских ублюдков, - заявляет Железный Гвоздь.
- Ты гляди какой справедливый. Дарта он блядь, защищает, - вмешивается кто-то из асторовских. - а то, что ты тут гнал, что, мол, все с Перевалки суки сталлеровские и пусть пески жрут, а не консервы, это не ты что ль сказал? Песчаная Дева нашептала? Или может не ты Кристи в песок тыкал?
- Да пошел ты со своим Кристи! - дернувшегося было Железного Гвоздя благоразумно придерживает Ольх.
Сиггел мысленно вздыхает: от же ж не было печали.
- Было? - может одного каменного взгляда от Сиггела и маловато было, чтоб рагоновский человек выпендриваться перестал, да только взгляд такой здесь не один.
- А ни хуя, что они здесь без ничего живут. Жрут, словно мы ради них здесь дрались?
- Я спрашиваю, было?
- Да было, блядь! - сказать, что остальные - тот же Ольх и Веревка там же стояли и если не издевались над этим неведомым Сталлеру Кристи, то и не окорачивали своего, Железный Гвоздь не говорит, но это так и понятно. И не только такому опытному караванщику как Сиггел. Дерьмо, если появляется, то всегда одинаковое.
- А вы стояли и смотрели, - уточняет он, глядя на двух других. И если он правильно судит по лицам, то не двое, а трое там было.
- А вы, значит, прибегли спасать товарища?
Почему-то этот вопрос заставляет людей Астора опустить глаза и молчать. Видать не выручать пришли, а подраться повод нашли.
- Кто лезвие взял? - мрачно спрашивает Сиггел, уже подозревая расклад. Железный Гвоздь сплевывает, выражая свое презрение, и подтверждает его догадку:
- Да Кристи этот больной и взял. Он первым лезвие вынул.
- А ты сразу в ответ и выхватил, - уточняет Второй Тони. Кочевник взглядом обещает ему весь рагновский ад в придачу и презрительно пожимает плечами:
- А мне че? Ждать, пока этот недоебыш меня порежет?
Гул со стороны людей с Перевалки становится куда громче:
- Ты гляди какой крутой. С пацанами в ножики играть!
- Сука рагоновская, только и может, что раненых резать.
- Дерьмо кочевнивье! Мало вас положили в том году!
Последний возглас заставляет очень бурно отреагировать присутствующих: в результате ротации кадров внутри бывшего каравана, племени Красного Рагона и Мастерских здесь сейчас остались одни рагоновцы. Причем половина - из тех, что пришли с обозом и в войне поучаствовать пока не успели.
- Замолкли! Ша! - трубный рев Шивы вновь перекрывает шум и толпа, наконец, затихает.
Сиггел чуть помолчав, продолжает:
- Значит, ты лезвие вытащил?
- Не первый, - бурчит Железный Гвоздь.
- Ты лезвие вытащил? - повторяет Сиггел.
- Да. Да, блядь, вытащил!
- А приказ знаешь.
- Да, блядь, знаю.
- Кто еще? - Сиггел дает еще один шанс обвиняемым. Возвышаясь, воздвигаясь над ними всеми, как скала, повторяет. - Кто еще?
- Я вынул, - неохотно говорит Веревка, - не хрен языком дерьмо молоть.
- А из вас кто приказ дарта нарушил?
- У нас свой бугор есть, - тихо возражает Второй Тони.
- У него ты наказание свое спрашивать будешь, коли я решу, что смогу такое простить. А сейчас ты ответ передо мной держишь, потому что я здесь бугор.
- Я вынул, - громче и увереннее ответ тот, зло и с вызовом глядя на Сиггела, - а раз ты тут бугор, так пусть твои люди и не лезут к нам с дерьмом своим.
- А раз я тут бугор, так какого рагона, ты ножом у меня машешь, вместо того, чтоб как нормальный пустынник к бугру прийти?
Справедливости ради, такое в пустыне случается нечасто, хоть и верное это дело. К бугру и впрямь обращаются для защиты и суда, но почти все такие «дела» касаются только торговли, а расправы и убийства, если кто живой остался, расследуются позднее. Однако возразить на эти слова нечего, так что молчит и Второй Тони, и Астор.
Сиггел делает шаг назад и громогласно заявляет:
- Приказ дарта был и все его знаете. Никаких разборок, никаких ножей между собой. Это одинаковые условия для всех.
В ответ люди молчат, и Сиггел продолжает:
- А теперь скажу еще. Всех людей мы с собой зовем. Всех, даже тех, кто со Сталлером воевал, потому что говнюк этот такой обман учинил, в котором еще не скоро люди разберутся. И дело наше такое - не только тут сидеть и оружие нашим делать, а про обман объяснять всем, даже когда не слушают. А теперь скажи мне, как ты будешь про обман объяснять, если из тебя самого дерьмо лезет? Кто тебя слушать-то будет?
Молчание повисает буквально гробовое. Люди переглядываются, кто-то пожимает плечами, кто-то смотрит неверяще, кго-то только головой крутит. А Железный Гвоздь дважды открывает рот впустую, прежде чем выдавить из себя:
- А какого… чего это я обязанность должен… у нас вон, дарт есть.
Сиггел кивает, согласно, но смотрит чуть ли не с сочувствием, как на малолетку с Гардиан, который только что мало не обделался от страха, увидев рагона.
- Дарт у нас один есть, его на всех пустынников не хватит. И меня не хватит, и Келли, потому и говорить надо всем. Всем. И говорить так, чтоб люди тебе поверить могли, а не думали как от тебя ножом отмахаться.
Они снова молчат - его люди. Сиггел их понимает: это нелегко, это словно всю свою жизнь прежнюю перелопатить и заново скроить. Словно те вагонки, что по хребту до сих пор ездят, со старых путей свернуть, да не оставить как есть, хламом на камнях, а на новые пути поставить.
- Так, все подравшиеся будут в кузне пахать по 3 смены.
- Не выстоят, - пренебрежительно говорит Шива, снова сложив руки на пузе на манер древнего божка, - это не ножиком махать, там работать надо, как в рагоновом аду черти пашут.
- Вот и научатся, - грозно отвечает Сиггел, - и гонору малехо потеряют.
- Меня спросить не забыл?? - мрачно запоминает Астор. Вид у него злобный и решительный, но Сиггел и не таких видел.
- Не забыл. Если предложишь достойное наказание взамен моей каре, говори.
На это сказать Астору конечно нечего, но у него и другой резон есть.
- У меня двое раненых.
- Из всех остальных раненых, - ехидно вставляет Врон. Астор гневно смотрит на него и повторяет:
- У меня двое раненых. Кто за них виру платить будет?
Гомон, пробежавший по толпе, и оживленные напоминания о том, что кое-кто вместе с ранеными тут вообще за просто так сидит, Сиггел немедленно пресекает: этак вся его работа опять насмарку пойдет.
- Раненых мы лечим. И не костями рагона и песком.
- Это Черный и так обещал.
- Обещал, да только раненым на Перевале, а не тем, кто по дурости своей законов не соблюдает и уважения к городу не имеет.
Гомон меняет тональность на одобрительный, и Астор лишь челюсти сцепляет. На его счет Сиггел не обольщается: если раненый в живот не выживет, недоделанный этот вожак опять попытается бучу поднять.
Сиггел думает, что рагонов дарт оставил ему самую сложную работу.
Повод составить «добрую славу» подворачивается Тихому какой-то неубедительный. До привала - а он теперь поздний, потому как жара начинает потихоньку сдавать и днем идти все сподручней, остается не больше часа, когда они слышат выстрелы. Вполне внятные и довольно частые.
Верет - впереди идущий, сразу вскидывает тряпку, рисует ею круг - остановка. К Тихому подскакивает Ванджек, и, получив кивок головы, машет рукой двум дежурным дозорным. Те просто выбираются на дюну, но аккуратно, так чтобы не засветиться, остальные вытаскивают ружья и чанкеры. А четверо дозорных быстро забирает у сегодняшних носильщиков части бомбомета. У малого «ручного» варианта вес не так чтобы и велик, да не для дальнего похода. Тихий велел носить стволы и треноги по очереди.
Ванджек, глядя вслед дозорным, нетерпеливо переминается.
- Для Цирка вроде рано.
Тихий молча кивает, по сведениям этого лета, Цирк здесь курсировал часто, на далеко за Озу Луны не уходил, а до нее еще один переход.
Выстрелы раздаются основа, словно ружья переговоры ведут, и Тихий думает, что больше всего это похоже на бой между двумя примерно одинаково вооруженными группами. Ну и откуда им здесь взяться?
- Сталлеровские может?
Тихий не отвечает. Разбитая Сталлеровская армия, тихо растворившаяся после битвы на Острове Кораблей, могла либо вернуться под начало Сталлера, если знала куда, либо разбиться на кучку мелких банд, двигавшихся в разные стороны в силу своего разумения. Скорее всего, произошло второе, но проверить это соображение у Тихого возможности нет. Они двигались слишком крупными отрядами, чтобы мелкая банда, даже загоревшись идеей мести, могла бы напасть.
Но учитывать приходится и ту историю с геологическим постом, которую так талантилво нашел Черный, и историю с Цирком, уже заваленным трупами. В пустыне помимо остатков армии действуют и группы куда более профессиональные. На них нарваться тоже когда-нибудь придется, но не хотелось бы. Тихий отдает себе отчет в том что с профессиональными наемниками они могут воевать только с большим численным перевесом и в очень выгодной позиции.
Один из дозорных остается наверху наблюдать лазерный прицельник. Второй скатывается по склону вниз.
- Хрен его знает. Там та ущелье. Один сверху сидят. А кто-то внизу в ущелье. Стреляют и те, и другие.
Тихий вздыхает про себя. Задача у него в отличие от той, что была весной, куда хитрее: не сикать правого и виноватого, а всех скопом завербовать. «Божественная» задача, как выразился Келли.
- Че делать будем, Тихий?
- Вразумлять, - он едва не добавляет «братьев наших заблудших» и думает, что идея Келли слишком уж сильно ему нравится своей простотой и эффективностью. Дозорный, покрутив головой с интересом смотрит на Тихого, Верет, уточняет:
- И как?
- Силой слова и дела. Ручные бомбы тащи.
Очередность, правда. Пришлось поменять. Ваджек на правах отменного бомбометателя подполз поближе к шумному ущелью и метнул бомбу поближе. Но так, чтоб по прикидкам люди в ущелье остались живы. Когда грохнуло, тряхнуло и доспалось песком и глиной, Тихий встал во весь рост и заорал в наступившей гробовой тишине:
- Эй, мужики? Что делите?
Неизвестно, что собирались ответить мужики. Песчаная Дева рассудила иначе: то ли и впрямь взрывной волной затронуло склон. То ил время ему пришло, но стена ущелья зашевелилась и поползла вниз. Снизу раздались истошные вопли, а с ближайшего края выскочили и ринулись внизу по целому склону трое парней.
Тихий махнул дозорному и не успели трое спасающихся спуститься вниз, как оказались окружены, сопротивляться, правда и не пытались. Выматерившись бросили на песок две винтовки и чанкер и руки подняли.
- Кто такие?
Одного. Впрочем, Тихий узнает сам: на Перевалке встречались, хотя живет Фунт больше на Соленом Побережье. Остальные, судя по всему тоже с Перевалки.
- С Перевалки, - сплевывает тот, что помоложе.
- и что делите? И с кем?
- А на хрен тебе надо? - мужик постарше отвечает одновременно с ним, - а не с кем уже? Вы всех грохнули.
- Еще нет, - Тихий поворачиваемся к своим, - лопаты, быстро. И этим троим тоже.
Спасшиеся явно такого поворота событий не ожидающие, только растерянно смотрели как их оружие аккуратно уносят к байкам, а через пару минут вручают им лопаты. Причем вручавшие тут же оставляют пленников на произвол судьбы и бегут спасать засыпанных.
- Какого рагона? - интересуется в пустоту Фунт. Тихий оглядывается.
- Твои же люди. Вытащить их нужно.
Спустя час и семеро откопанных, причем трое из них сумели выбраться самостоятельно, Тихий получает полную картину произошедшего. Четверо сбежавших с Перевалки направляются на Соленое Побережье. А, так как с припасами не ахти совсем, решили по дороге разжиться у кого-нибудь более удачливого. «Удачливыми» оказались охотники, возвращающиеся с озы. Делиться она не захотели и затеяли перестрелку. Тихого Вов сей это истории больше всего заинтересовало оружие.
- Ну, дык вон у тебя тоже винтовки есть, - кивнул на людей Тихого Фунт, - и не только винтовки, судя по тому что грохнуло. И гранаты, и припасы, да? Не зря значит, про вас говорят, что под блонди ходишь.
Рот свой поганый закрой, - негромко советует Варджек. Но Тихий жестом останавливает его. А сам кладет перед парнем две винтовки.
- Это - твоя. Это - моя. Найди разницу.
Разницы. Конечно, никакой нет. И то и другое - продукт вполне промышленности Амой, причем вполне возможно, что даже писанный со складов в одни и тот же день. Фунт хмуро косит взглядом на оружие, сплевывает и молчит, глядя в сторону. Четвертый из перевальщиков, баюкающий руку после сильного вывиха поднимается на Тихого глаза и тихо говорит:
- Я свою на лежке выменял 2 месяца назад. Когда там Алеф с людьми стоял.
- А я свою в бою отнял 2 месяца назад, когда на нас напали люди Алефа, а мы из в песок уложили.
- Сказать че угодно может, - ворчит Фунт, не поднимая впрочем, взгляда на Тихого. Тот пожимает плечами.
- Вот именно.
Смысл сказанного до «пленников» доходит по очереди. Фунт помалкивает. Четвертый. Который видимо и вел группу, кивает головой и тоже молчит. Перевальщик помоложе вспыхивает гневным румянцем.
- Я за свои слова отвечаю, понял?
Тихий медлит пару секунд. Ожидая, что скажут охотники, но те тоже молчат.
- А за чужие? - интересуется Тихий. Парень недоуменно смотрит на Тихого и тот поясняет, - можешь отвечать за слова, которые сказал о тебе кто-то другой? Которого ты даже не знаешь?
- Нет, - пожимает плечами парень, - мало ли кто что наплетет.
Фунт сердито сплевывает. Но молчит. Тихий кивает.
- Вот и я не могу ничего делать с чужими словами. Что Черный под блонди ходит. Что оружие от блонди получил, и что станцию сжег.
- А что, это не так? - у четвертого на редкость мягкий глубокий голос для пустынника, и креме скептичности слышно в нем и то-то еще.
- Это не так. Мы подошли в Перевалке, когда город почти сгорел. Мы вывезли оттуда всех, кол нашли. Они до сих пор в Мастерских живут, потому что у них много раненых.
- И как это можно проверить? - уточняет четвертый. Тихий мельком смотрит на охотников: взгляда все трое не поднимают, но, судя по напрягшимся плечам, разговор их тоже интересует.
- Они живут на Мастерских. Мастерские открыты.
- Ага. Только это земля Черного. Пришлешь проверять, а тебе под белы руки и того.
Тихий пожимает плечами:
- А я человек Черного. И под песком вас не оставил. И сейчас с миром отпущу. Если бы был так как чужие о нас говорят, вы бы были уже мертвы.
Заявление о спасении выглядит, конечно, несколько сомнительно: песок-то ущелье завалил после его вмешательства. А вот обещание отпустить звучит куда привлекательнее.
- И куда мы пойдем дальше без оружия? Вон, по пустыне не пройдешь, у каждого какая-никакая пукалка есть, - Фунт обвиняющее тыкает пальме в охотников, хотя грешен тем же грехом, если рассудить.
- А кто сказал, что я отберу у вас оружие? Идите куда хотите.
«И пусть благословит вас Песчаная Дева» - голос Келли звучит в мыслях так явственно, что Тихий снова едва не проговаривается. Однако по мыслям Тихого похож он сейчас не столько на священнослужителя, сколько на Дон Кихота, и требовать ему нужно не веры в пророка. А славы для Дульсинеи Тобосской.
- Идите куда хотите. И знайте, что Черный станцию не взрывал и Перевалку не жег. И людей с Перевалки и Побережья мы не убиваем.
- А кто тогда взорвал? - спрашивает охотник, а не перевальщик, и тихий испытывает жгучее желание отделить охотников от «овец» и поговорит с ними в обстановке более уединенной. Сделать то однако, не получится. Иначе вся воспитательная беседа пойдет прахом.
- А кому нужно было, чтобы люди с Перевалки и Гор ушил? И куда эти люди пошли?
- куда пошли? - недоуменно переспрашивает перевальщик, - да кто куда и пошел. Станцию не понять, кто ж там останется? Че он говорит. Яне понял.
Вопрос го остается без ответа. Парень продолжает бормотать, пока четвертый не шикает на него. Тихий уходит к байкам, словно бы сказав все самое главное, и лишь искоса наблюдает как дозорные возвращают оружие всем семерым и вручают перевальщикам по фляге с водой и баллону с кислородом. Последнее похоже ввергло пустынников в состояние близкое к полному обалдению: они долго ощупывают фляги, и проверяют баллоны. Ища какой-то подвох, потом быстро прячут врученное и не менее быстро стараются убраться. Охотники отходят в другую сторону и куда медленнее.
Тихий подзывает Верет.
- Ну что?
- Да ничего особого. Две винтовки, обычные, пользуются ими недавно, батареи даже не меняли. Гранаты по 2 у каждого армейские. Мобил каких или коммуникаторы не нашли. Может у кого-то глубоко захованы. Но так нету. Все с Побережья. Одни - Белый. Тот с что с космами седыми, 4 года назад у Сверено базы раньше терся. Припасы все тоже обычные.
Рагон его знает, чем должны отличаться «неправильные» припасы и вооружение от «правильных», однако Тихий считает, что через какое-то время он это поймет. Пока что все деяния укалывается в уже известную схему: оружие на Побережье подает через Цирк, а их там несколько.
Когда «пленник» исчезают за дюной к Тихому подходит Варджек.
- Слышь, Тихий? И мы че теперь все время такой херней страдать будем?
- Да.
- Рагон тебя затрахай!
Нужно ехать.
Это решение очевидное в своей простоте и практически в такой же степени невыполнимое в какой-то момент оказывается единственным. Рауль бьется над задачей с момента получения последнего рапорта, но все другие способы оказываются чреваты самыми разнообразными и откровенно неприятными последствиями. Впору в очередной раз посетовать на собственное любопытство, но качество это Рауль ценит и в себе,и в других, так что сожаления приходится оставить и отправиться на поклон к сомнительному другу своему.
Нежданному развлечению - прогулке по Мидас двух высокопоставленных блонди, Ясон явно обрадовался. Цель прогулки - неожиданная ревизия нескольких родовспомогательных заведений, то есть, хранилищ с инкубаторами, тоже в немалой степени повеселила консула, в основном за счет будущей пикировки с главой Мидаса.
Когда же Рауль виртуозно вывел его ко входу в увеселительный парк, Ясон слегка замедлил шаги, придавая им чисто прогулочный характер, и с интересом посмотрел на своего друга:
- Мне кажется мы прибыли на место.
- Да, - Рауль, слабо морщится, незаметно оглядывается. Парк здесь появился недавно и проект его плохо продуман. Благодаря разнообразным недоработкам и площадь перед входом, и аллеи парка слабо просматриваются камерами.
- Мне нужно в пустыню.
Ясон не останавливается, но на лице его проступает явственное удивление. Отвечает он лишь пару секунд спустя.
- В литературе я встречал такое выражение: от удивления ему захотелось присесть. Сейчас я испытывают именно это ощущение. Моему окружению редко когда удается так меня огорошить.
На миг Рауль испытывает что-то вроде удовлетворения: огорошивать свое окружение Ясон умеет отменно. И что-то вроде благодарности за то, что Ясон не стал демонстрировать невозмутимость.
- Полагаю у тебя очень серьезные причины для подобного шага.
Рауль едва заметно вздыхает: к сожалению, очень серьезные. Иначе он никогда не ввязался бы в подобную авантюру.
- Да.
Ясон с интересом смотрит на него. И улыбается - Рауль мог бы поклясться в этом.
- Пустыня сейчас куда более опасна, чем 3 года назад. Чтобы обеспечить тебе охрану, придется обращаться к военным.
- Нет. Это неприемлемо.
Рауль ощущает желание набрать побольше воздуха, чтобы произнести то, что собрался. Такую неловкость и растерянность он не испытывал с тех пор, как в бытность свою неопытным лаборантом зарезал крысу вместо того, чтобы вживить ей электрод.
Ясон делает такое движение, как будто собрался ухватить его за руку, удерживается, но когда спрашивает, глаза его откровенно смеются.
- Ты хочешь посетить пустыню инкогнито?
Теперь Раулю становится еще и стыдно. Как будто в его стремлении держать под контролем очень непростое дело есть нечто постыдное и даже в какой-то степени личное. Как если бы он, Рауль, решился на столь нелепый шаг ради встречи с кем-то.
То, что целью визита именно такая встреча и является лишь усиливает неловкость и смущение. И незачем смотреть на Ясона, чтобы понять, настолько того забавляет ситуация.
- Да, Ясон.
Ясон медлит с ответом: не ради отказа, Рауль уверен - ради удовольствия. Потом говорит:
- Это сложно сделать. Ты хочешь попасть в пустыню втайне от Юпитер?
Рауль снова мысленно вздыхает.
Выяснилось, что пока они искали рубку в спальном корпусе снаружи уже наступил закат. Красно-золотое зарево отражалось от блестящих скальных пород и поверхностей вышек, корпуса сверкали как огонь, но света этого становилось все меньше. В горах закат заканчивается гораздо раньше, и тени, залегающие в долине, были совершенно непроглядные.
- Блядь. Через 20 минут будет темно как в жопе рагона.
- Так может обратно полезем. Там хоть ветра нет.
- А пожрать?
Кто его знает, как отреагирует пожарная сигнализация. Может она и горелку на полу будет пеной поливать?
- Поедим здесь, а ночевать будем на борту.
Сам Черный внимания на свои слова не обратил. А вот переглянувшиеся Марат и Марина тут же разулыбались и принялись за дело: подожгли сразу 2 горелки, вскрыли консервы и закипятили воду во флягах.
От психоделической картины "Монгрелы на отдыхе" Никласа отвлек Черный.
- Что скажешь на счет завода?
Никлас с некоторым удивлением глядит на дарта, затем на простирающееся перед ним пространство, заполненное неопознаваемой в сгущающихся тенях техникой, и пытается уточнить.
- Что имеете в виду?
- Все, - невнятно выражается Черный, - что из этого может двигаться, что может управляться из центра, может ли вообще управляться с одного пульта, сможешь ли ты эту махину запустить - все.
Нетерпение Черного кажется Никласу странным.
- Я не могу сейчас ответить ни на один вопрос. Ничего кроме бытового корпуса я не видел. Последний , несмотря на необычную систему оповещения, ничем примечательным не выделятся. Что касается движения, то неуверен, что корпуса вообще можно сдвинуть с места. Выглядят они как стационарные.
- Завод передвигался. Иначе в нем нет смысла.
- Есть смысл. Если он рассчитан на многолетнее использование на богатом месторождении.
Не обнадеживающее умозаключение, впрочем, быстро корректируется самим же Никласом.
- Хотя нет, геологическая разведка могла дать достаточный анализ содержания пород, но хотя бы вдоль залегания руды завод должен перемещаться.
Черный смотрит вниз - на песок, камни и поблескивающие осколки чего-то. В отличие от остальных он сумрачен и неуверен.
- Есть вероятность, что корпуса стационарные, а остальные комбайны и что-то еще ездят сами?
- Да.
Черный кивает, хмурится, но снова спрашивает:
- От чего это зависит?
- Мобильность? - уточняет Никлас и задумывается. Знание геологии у него поверхностное, лишь чуть больше уровня обычного пустынника, способного отличить железную слюду от обманки, но кое-какие соображения у него имеются.
-Зависит от того, что они добывали. Если распространенные металлы, то конструкция стабильна. Если редкоземельные элементы, то должна перемещаться.
- Ага, - Черный кивает и машет Хорьку, - планшет работает?
Хорек, благостно наблюдающий за суетой привала, вздрагивает и невольно прижимает драгоценное устройство к груди.
- Нет. Здесь песка много.
Черный озадаченно хмыкает, оглядывается вокруг:
- А в пустыне что, меньше что ли?
Марина хихикает Марат откровенно смеется, Никлас замечает, что улыбается во весь рот. Да, пожалуй, на Кузнице песка было больше.
Планшет, в конце концов, включили: когда поели, убедились, что в горах ночью еще холоднее и собрались идти спать в спальный корпус. Жилой отсек, правда, вскрывать не хотелось: мало ли какие еще фантазии приходили в голову странным их предкам, а поспать и на полу коридора можно было - покрытие оказалось теплым.
На планшете Хорька оказалась вся приемная документация завода: планы, объемные решения, характеристик конструкционных материалов и акты промышленной безопасности. Что отсутствовало, так это описание управляющих модулей.
- Здесь нет не только инструкций по управлению, но даже сведений о нем.
- Ну да, - кивает Черный.
- И описания функционала нет.
- Ну да.
- Это все равно, что управлять звездолетом, не зная, где находится командный мостик.
- Ну да, - Черный хлопает Никласа по плечу, - если бы было, на фига ты мне был бы нужен?
Никласу хочется объяснить тупому монгрелу до какой степени невозможно то, что он хочет. Хочется потрясти его, чтобы поместить какое-то соображение в пустую голову, хочется плюнуть, послать подальше спятившего дарта и отправиться пешком в Танагуру. Но еще Никлас знает, что вместо этого он будет изучать чертовы документы, взламывать программу обслуживающего компьютера, вручную перепаивать схемы, а если Черному взбредет в голову, то и летать на этой махине будет, а не только ездить.
Волшебный автобус.
Через полтора часа Никлас безжалостно трясет заснувшего Черного.
- Они добывали цезий, платиновые металлы и лантаноиды. Завод перемещается.
Хорек, которого никто не будит, ноо который тоже сразу проснулся, хмыкает:
- Это я тебе и так мог сказать.
- Мог, - соглашается Черный отчаянно зевая, - но мне же надо проверить своего шпиона на лояльность и грамотность.
Начало vinny1.diary.ru/p200820261.htm
продолжение vinny1.diary.ru/p201917767.htm
продолжение vinny1.diary.ru/p211536374.htm
читаем и пишем отзывы, читаем и пишем отзывы.
Суд собрали тем же вечером. Шива, привычно выразив свое мнение в цветистых выражениях, пояснил, что ночью они будут лить стволы и ему будет не до суда. Сиггел не менее цветисто ответил, что если тот и дальше будет нос воротить, то пусть потом не ждет от него решения, что делать с лишними ртами. Так что божественному кузнецу пришлось согласиться.
Восемь «виновников торжества» поставили в центре импровизированной агоры. Сиггел, опасаясь, что с доставкой участников будут проблемы, раз десять сослался на незыблемый кодекс караванов и бугров: разбирать вину должен местный бугор, а дарт, если не может доказать невиновность подопечного, обязан его назвать с удовлетворяющей обе стороны жестокостью. С другой стороны, он же велел присматривать за сложенным боезапасами и оружием, на что новоявленная звезда бомбометания - Врон, заявил, что и без него есть кому соображать.
Про себя Сиггел уверен, что хрен бы его разговоры прошли так гладко, если бы не нагрянувшие с полигона люди Мастерских. И не торчавшая возле каждого склада хоть чего-нибудь группа как бы незаметно собравшихся «своих».
Дело осложняется и тем, что двое участников и оба из людей Астора лежат в лазарете. И как шепнул ему Шарик вечером раненый в живот вряд ли выживет.
Сиггел - не бугор, своих «сынков» у него отродясь не было. Вместо этого за ним сидят Шива, Врон и его «шпик». Что здесь делает последний не знает никто, даже сам Сиггел - глянулось ему так. Все трое на «сынков» не похожи, но сам Сиггел - монгрел ростом чуть ниже 6 футов, вполне собой «сынков» заменяет. Та, вечно потешающаяся зараза, что у дарта вместо помощника, сказал бы, что все солидно.
Сиггел встает со своего места, делает лишь пару шагов к обвиняемым - тяжелых, медленных, словно и впрямь скала идет, а не человек, обводит смурным взглядом собравшихся. Собравшиеся поневоле подбираются, садятся пристойнее, гасят окурки у кого есть. Сиггел кивает и говорит:
- Живите, люди.
По собравшимся пробегает гомон, как если бы кто-то попытался поздороваться, кто-то только начал, а на кого-то зашипели «заткнись». Сиггела такая форма приветствия вполне удовлетворяет.
- Все вы знаете зачем мы остались на Мастерских: если что, Сталлер сюда своих ублюдков погонит сюда, потому как мы оружие делаем. Потому и осталось нас здесь больше всего.
Снова по толпе прокатывается ропот, но тихий, так что Сиггел продолжает.
- Вы все знаете, какое дело мы затеяли. Здесь на этом месте мы о нем и говорили.
Сиггел замолкает специально, ожидая, что вот сейчас Астор или Игни или еще кто-то с Перевалки кто позубастее, обязательно свои три кредита вставит. Не дождавшись такого смельчака, он продолжает:
- И все вы своими ушами слышали, что говорил нам дарт: нам нужны все люди, какие есть в пустыне. Нужны все и ходячие своими ногами.
Вот терпеть ропот куда громче и можно прекрасно слышать отдельные возгласы: «Ага, и тех, кто Сталлеру продался?», «Они армейскими ружьями торговали, а мы теперь их еще и защищать должны?», «Да, кому нужны эти подстилки сталлеровские?», «Да, сам ты, блядь, подстилка танагурская!». Высказывания становятся громче, особенно на границе, где собрались люди с Перевалки, но тут встает Шива и своим воистину божественным голосом ревет:
- А ну ша, замолкли. Слушайте, что говорит Бугор!
Голос кузнеца за это время слышали многие, но бугром он Сиггела еще никогда не называл. А Сиггел раньше и представить себе не мог, что когда-нибудь об этом попросит. Однако ж, вот оно как дело повернулось.
- Это я к тому что, драки сразу были запрещены: все и всякие, и все вы это знаете, так?
Судя по лицам сказать, есть много у кого что, но это правда: Черный безжалостно преследовал разборки, лично разбираясь с каждым участником и назначая вину каждому лично. Но так говорить и убеждать как Черный не всякий способен, так что Сиггел решил обратиться к привычному кодексу пустыни - суду бугра над зарвавшимися караванщиками.
- А раз так, то какого рагона вы взялись лезвиями махать? - последнее Сиггел чуть ли не проорал, невольно сжав кулаки. Вот чего захотелось ему сразу, так это накостылять каждому болвану, чтоб мало не показалось. Были бы это только свои, тем дело и закончилось бы. Но и сейчас он невольно обращается не ко всем драчунам, а только к «своим».
- Потому что они переть стали, что, мол, хуйню несет Черный, а сам подставит нас решил. Под стелларовеских ублюдков, - заявляет Железный Гвоздь.
- Ты гляди какой справедливый. Дарта он блядь, защищает, - вмешивается кто-то из асторовских. - а то, что ты тут гнал, что, мол, все с Перевалки суки сталлеровские и пусть пески жрут, а не консервы, это не ты что ль сказал? Песчаная Дева нашептала? Или может не ты Кристи в песок тыкал?
- Да пошел ты со своим Кристи! - дернувшегося было Железного Гвоздя благоразумно придерживает Ольх.
Сиггел мысленно вздыхает: от же ж не было печали.
- Было? - может одного каменного взгляда от Сиггела и маловато было, чтоб рагоновский человек выпендриваться перестал, да только взгляд такой здесь не один.
- А ни хуя, что они здесь без ничего живут. Жрут, словно мы ради них здесь дрались?
- Я спрашиваю, было?
- Да было, блядь! - сказать, что остальные - тот же Ольх и Веревка там же стояли и если не издевались над этим неведомым Сталлеру Кристи, то и не окорачивали своего, Железный Гвоздь не говорит, но это так и понятно. И не только такому опытному караванщику как Сиггел. Дерьмо, если появляется, то всегда одинаковое.
- А вы стояли и смотрели, - уточняет он, глядя на двух других. И если он правильно судит по лицам, то не двое, а трое там было.
- А вы, значит, прибегли спасать товарища?
Почему-то этот вопрос заставляет людей Астора опустить глаза и молчать. Видать не выручать пришли, а подраться повод нашли.
- Кто лезвие взял? - мрачно спрашивает Сиггел, уже подозревая расклад. Железный Гвоздь сплевывает, выражая свое презрение, и подтверждает его догадку:
- Да Кристи этот больной и взял. Он первым лезвие вынул.
- А ты сразу в ответ и выхватил, - уточняет Второй Тони. Кочевник взглядом обещает ему весь рагновский ад в придачу и презрительно пожимает плечами:
- А мне че? Ждать, пока этот недоебыш меня порежет?
Гул со стороны людей с Перевалки становится куда громче:
- Ты гляди какой крутой. С пацанами в ножики играть!
- Сука рагоновская, только и может, что раненых резать.
- Дерьмо кочевнивье! Мало вас положили в том году!
Последний возглас заставляет очень бурно отреагировать присутствующих: в результате ротации кадров внутри бывшего каравана, племени Красного Рагона и Мастерских здесь сейчас остались одни рагоновцы. Причем половина - из тех, что пришли с обозом и в войне поучаствовать пока не успели.
- Замолкли! Ша! - трубный рев Шивы вновь перекрывает шум и толпа, наконец, затихает.
Сиггел чуть помолчав, продолжает:
- Значит, ты лезвие вытащил?
- Не первый, - бурчит Железный Гвоздь.
- Ты лезвие вытащил? - повторяет Сиггел.
- Да. Да, блядь, вытащил!
- А приказ знаешь.
- Да, блядь, знаю.
- Кто еще? - Сиггел дает еще один шанс обвиняемым. Возвышаясь, воздвигаясь над ними всеми, как скала, повторяет. - Кто еще?
- Я вынул, - неохотно говорит Веревка, - не хрен языком дерьмо молоть.
- А из вас кто приказ дарта нарушил?
- У нас свой бугор есть, - тихо возражает Второй Тони.
- У него ты наказание свое спрашивать будешь, коли я решу, что смогу такое простить. А сейчас ты ответ передо мной держишь, потому что я здесь бугор.
- Я вынул, - громче и увереннее ответ тот, зло и с вызовом глядя на Сиггела, - а раз ты тут бугор, так пусть твои люди и не лезут к нам с дерьмом своим.
- А раз я тут бугор, так какого рагона, ты ножом у меня машешь, вместо того, чтоб как нормальный пустынник к бугру прийти?
Справедливости ради, такое в пустыне случается нечасто, хоть и верное это дело. К бугру и впрямь обращаются для защиты и суда, но почти все такие «дела» касаются только торговли, а расправы и убийства, если кто живой остался, расследуются позднее. Однако возразить на эти слова нечего, так что молчит и Второй Тони, и Астор.
Сиггел делает шаг назад и громогласно заявляет:
- Приказ дарта был и все его знаете. Никаких разборок, никаких ножей между собой. Это одинаковые условия для всех.
В ответ люди молчат, и Сиггел продолжает:
- А теперь скажу еще. Всех людей мы с собой зовем. Всех, даже тех, кто со Сталлером воевал, потому что говнюк этот такой обман учинил, в котором еще не скоро люди разберутся. И дело наше такое - не только тут сидеть и оружие нашим делать, а про обман объяснять всем, даже когда не слушают. А теперь скажи мне, как ты будешь про обман объяснять, если из тебя самого дерьмо лезет? Кто тебя слушать-то будет?
Молчание повисает буквально гробовое. Люди переглядываются, кто-то пожимает плечами, кто-то смотрит неверяще, кго-то только головой крутит. А Железный Гвоздь дважды открывает рот впустую, прежде чем выдавить из себя:
- А какого… чего это я обязанность должен… у нас вон, дарт есть.
Сиггел кивает, согласно, но смотрит чуть ли не с сочувствием, как на малолетку с Гардиан, который только что мало не обделался от страха, увидев рагона.
- Дарт у нас один есть, его на всех пустынников не хватит. И меня не хватит, и Келли, потому и говорить надо всем. Всем. И говорить так, чтоб люди тебе поверить могли, а не думали как от тебя ножом отмахаться.
Они снова молчат - его люди. Сиггел их понимает: это нелегко, это словно всю свою жизнь прежнюю перелопатить и заново скроить. Словно те вагонки, что по хребту до сих пор ездят, со старых путей свернуть, да не оставить как есть, хламом на камнях, а на новые пути поставить.
- Так, все подравшиеся будут в кузне пахать по 3 смены.
- Не выстоят, - пренебрежительно говорит Шива, снова сложив руки на пузе на манер древнего божка, - это не ножиком махать, там работать надо, как в рагоновом аду черти пашут.
- Вот и научатся, - грозно отвечает Сиггел, - и гонору малехо потеряют.
- Меня спросить не забыл?? - мрачно запоминает Астор. Вид у него злобный и решительный, но Сиггел и не таких видел.
- Не забыл. Если предложишь достойное наказание взамен моей каре, говори.
На это сказать Астору конечно нечего, но у него и другой резон есть.
- У меня двое раненых.
- Из всех остальных раненых, - ехидно вставляет Врон. Астор гневно смотрит на него и повторяет:
- У меня двое раненых. Кто за них виру платить будет?
Гомон, пробежавший по толпе, и оживленные напоминания о том, что кое-кто вместе с ранеными тут вообще за просто так сидит, Сиггел немедленно пресекает: этак вся его работа опять насмарку пойдет.
- Раненых мы лечим. И не костями рагона и песком.
- Это Черный и так обещал.
- Обещал, да только раненым на Перевале, а не тем, кто по дурости своей законов не соблюдает и уважения к городу не имеет.
Гомон меняет тональность на одобрительный, и Астор лишь челюсти сцепляет. На его счет Сиггел не обольщается: если раненый в живот не выживет, недоделанный этот вожак опять попытается бучу поднять.
Сиггел думает, что рагонов дарт оставил ему самую сложную работу.
Повод составить «добрую славу» подворачивается Тихому какой-то неубедительный. До привала - а он теперь поздний, потому как жара начинает потихоньку сдавать и днем идти все сподручней, остается не больше часа, когда они слышат выстрелы. Вполне внятные и довольно частые.
Верет - впереди идущий, сразу вскидывает тряпку, рисует ею круг - остановка. К Тихому подскакивает Ванджек, и, получив кивок головы, машет рукой двум дежурным дозорным. Те просто выбираются на дюну, но аккуратно, так чтобы не засветиться, остальные вытаскивают ружья и чанкеры. А четверо дозорных быстро забирает у сегодняшних носильщиков части бомбомета. У малого «ручного» варианта вес не так чтобы и велик, да не для дальнего похода. Тихий велел носить стволы и треноги по очереди.
Ванджек, глядя вслед дозорным, нетерпеливо переминается.
- Для Цирка вроде рано.
Тихий молча кивает, по сведениям этого лета, Цирк здесь курсировал часто, на далеко за Озу Луны не уходил, а до нее еще один переход.
Выстрелы раздаются основа, словно ружья переговоры ведут, и Тихий думает, что больше всего это похоже на бой между двумя примерно одинаково вооруженными группами. Ну и откуда им здесь взяться?
- Сталлеровские может?
Тихий не отвечает. Разбитая Сталлеровская армия, тихо растворившаяся после битвы на Острове Кораблей, могла либо вернуться под начало Сталлера, если знала куда, либо разбиться на кучку мелких банд, двигавшихся в разные стороны в силу своего разумения. Скорее всего, произошло второе, но проверить это соображение у Тихого возможности нет. Они двигались слишком крупными отрядами, чтобы мелкая банда, даже загоревшись идеей мести, могла бы напасть.
Но учитывать приходится и ту историю с геологическим постом, которую так талантилво нашел Черный, и историю с Цирком, уже заваленным трупами. В пустыне помимо остатков армии действуют и группы куда более профессиональные. На них нарваться тоже когда-нибудь придется, но не хотелось бы. Тихий отдает себе отчет в том что с профессиональными наемниками они могут воевать только с большим численным перевесом и в очень выгодной позиции.
Один из дозорных остается наверху наблюдать лазерный прицельник. Второй скатывается по склону вниз.
- Хрен его знает. Там та ущелье. Один сверху сидят. А кто-то внизу в ущелье. Стреляют и те, и другие.
Тихий вздыхает про себя. Задача у него в отличие от той, что была весной, куда хитрее: не сикать правого и виноватого, а всех скопом завербовать. «Божественная» задача, как выразился Келли.
- Че делать будем, Тихий?
- Вразумлять, - он едва не добавляет «братьев наших заблудших» и думает, что идея Келли слишком уж сильно ему нравится своей простотой и эффективностью. Дозорный, покрутив головой с интересом смотрит на Тихого, Верет, уточняет:
- И как?
- Силой слова и дела. Ручные бомбы тащи.
Очередность, правда. Пришлось поменять. Ваджек на правах отменного бомбометателя подполз поближе к шумному ущелью и метнул бомбу поближе. Но так, чтоб по прикидкам люди в ущелье остались живы. Когда грохнуло, тряхнуло и доспалось песком и глиной, Тихий встал во весь рост и заорал в наступившей гробовой тишине:
- Эй, мужики? Что делите?
Неизвестно, что собирались ответить мужики. Песчаная Дева рассудила иначе: то ли и впрямь взрывной волной затронуло склон. То ил время ему пришло, но стена ущелья зашевелилась и поползла вниз. Снизу раздались истошные вопли, а с ближайшего края выскочили и ринулись внизу по целому склону трое парней.
Тихий махнул дозорному и не успели трое спасающихся спуститься вниз, как оказались окружены, сопротивляться, правда и не пытались. Выматерившись бросили на песок две винтовки и чанкер и руки подняли.
- Кто такие?
Одного. Впрочем, Тихий узнает сам: на Перевалке встречались, хотя живет Фунт больше на Соленом Побережье. Остальные, судя по всему тоже с Перевалки.
- С Перевалки, - сплевывает тот, что помоложе.
- и что делите? И с кем?
- А на хрен тебе надо? - мужик постарше отвечает одновременно с ним, - а не с кем уже? Вы всех грохнули.
- Еще нет, - Тихий поворачиваемся к своим, - лопаты, быстро. И этим троим тоже.
Спасшиеся явно такого поворота событий не ожидающие, только растерянно смотрели как их оружие аккуратно уносят к байкам, а через пару минут вручают им лопаты. Причем вручавшие тут же оставляют пленников на произвол судьбы и бегут спасать засыпанных.
- Какого рагона? - интересуется в пустоту Фунт. Тихий оглядывается.
- Твои же люди. Вытащить их нужно.
Спустя час и семеро откопанных, причем трое из них сумели выбраться самостоятельно, Тихий получает полную картину произошедшего. Четверо сбежавших с Перевалки направляются на Соленое Побережье. А, так как с припасами не ахти совсем, решили по дороге разжиться у кого-нибудь более удачливого. «Удачливыми» оказались охотники, возвращающиеся с озы. Делиться она не захотели и затеяли перестрелку. Тихого Вов сей это истории больше всего заинтересовало оружие.
- Ну, дык вон у тебя тоже винтовки есть, - кивнул на людей Тихого Фунт, - и не только винтовки, судя по тому что грохнуло. И гранаты, и припасы, да? Не зря значит, про вас говорят, что под блонди ходишь.
Рот свой поганый закрой, - негромко советует Варджек. Но Тихий жестом останавливает его. А сам кладет перед парнем две винтовки.
- Это - твоя. Это - моя. Найди разницу.
Разницы. Конечно, никакой нет. И то и другое - продукт вполне промышленности Амой, причем вполне возможно, что даже писанный со складов в одни и тот же день. Фунт хмуро косит взглядом на оружие, сплевывает и молчит, глядя в сторону. Четвертый из перевальщиков, баюкающий руку после сильного вывиха поднимается на Тихого глаза и тихо говорит:
- Я свою на лежке выменял 2 месяца назад. Когда там Алеф с людьми стоял.
- А я свою в бою отнял 2 месяца назад, когда на нас напали люди Алефа, а мы из в песок уложили.
- Сказать че угодно может, - ворчит Фунт, не поднимая впрочем, взгляда на Тихого. Тот пожимает плечами.
- Вот именно.
Смысл сказанного до «пленников» доходит по очереди. Фунт помалкивает. Четвертый. Который видимо и вел группу, кивает головой и тоже молчит. Перевальщик помоложе вспыхивает гневным румянцем.
- Я за свои слова отвечаю, понял?
Тихий медлит пару секунд. Ожидая, что скажут охотники, но те тоже молчат.
- А за чужие? - интересуется Тихий. Парень недоуменно смотрит на Тихого и тот поясняет, - можешь отвечать за слова, которые сказал о тебе кто-то другой? Которого ты даже не знаешь?
- Нет, - пожимает плечами парень, - мало ли кто что наплетет.
Фунт сердито сплевывает. Но молчит. Тихий кивает.
- Вот и я не могу ничего делать с чужими словами. Что Черный под блонди ходит. Что оружие от блонди получил, и что станцию сжег.
- А что, это не так? - у четвертого на редкость мягкий глубокий голос для пустынника, и креме скептичности слышно в нем и то-то еще.
- Это не так. Мы подошли в Перевалке, когда город почти сгорел. Мы вывезли оттуда всех, кол нашли. Они до сих пор в Мастерских живут, потому что у них много раненых.
- И как это можно проверить? - уточняет четвертый. Тихий мельком смотрит на охотников: взгляда все трое не поднимают, но, судя по напрягшимся плечам, разговор их тоже интересует.
- Они живут на Мастерских. Мастерские открыты.
- Ага. Только это земля Черного. Пришлешь проверять, а тебе под белы руки и того.
Тихий пожимает плечами:
- А я человек Черного. И под песком вас не оставил. И сейчас с миром отпущу. Если бы был так как чужие о нас говорят, вы бы были уже мертвы.
Заявление о спасении выглядит, конечно, несколько сомнительно: песок-то ущелье завалил после его вмешательства. А вот обещание отпустить звучит куда привлекательнее.
- И куда мы пойдем дальше без оружия? Вон, по пустыне не пройдешь, у каждого какая-никакая пукалка есть, - Фунт обвиняющее тыкает пальме в охотников, хотя грешен тем же грехом, если рассудить.
- А кто сказал, что я отберу у вас оружие? Идите куда хотите.
«И пусть благословит вас Песчаная Дева» - голос Келли звучит в мыслях так явственно, что Тихий снова едва не проговаривается. Однако по мыслям Тихого похож он сейчас не столько на священнослужителя, сколько на Дон Кихота, и требовать ему нужно не веры в пророка. А славы для Дульсинеи Тобосской.
- Идите куда хотите. И знайте, что Черный станцию не взрывал и Перевалку не жег. И людей с Перевалки и Побережья мы не убиваем.
- А кто тогда взорвал? - спрашивает охотник, а не перевальщик, и тихий испытывает жгучее желание отделить охотников от «овец» и поговорит с ними в обстановке более уединенной. Сделать то однако, не получится. Иначе вся воспитательная беседа пойдет прахом.
- А кому нужно было, чтобы люди с Перевалки и Гор ушил? И куда эти люди пошли?
- куда пошли? - недоуменно переспрашивает перевальщик, - да кто куда и пошел. Станцию не понять, кто ж там останется? Че он говорит. Яне понял.
Вопрос го остается без ответа. Парень продолжает бормотать, пока четвертый не шикает на него. Тихий уходит к байкам, словно бы сказав все самое главное, и лишь искоса наблюдает как дозорные возвращают оружие всем семерым и вручают перевальщикам по фляге с водой и баллону с кислородом. Последнее похоже ввергло пустынников в состояние близкое к полному обалдению: они долго ощупывают фляги, и проверяют баллоны. Ища какой-то подвох, потом быстро прячут врученное и не менее быстро стараются убраться. Охотники отходят в другую сторону и куда медленнее.
Тихий подзывает Верет.
- Ну что?
- Да ничего особого. Две винтовки, обычные, пользуются ими недавно, батареи даже не меняли. Гранаты по 2 у каждого армейские. Мобил каких или коммуникаторы не нашли. Может у кого-то глубоко захованы. Но так нету. Все с Побережья. Одни - Белый. Тот с что с космами седыми, 4 года назад у Сверено базы раньше терся. Припасы все тоже обычные.
Рагон его знает, чем должны отличаться «неправильные» припасы и вооружение от «правильных», однако Тихий считает, что через какое-то время он это поймет. Пока что все деяния укалывается в уже известную схему: оружие на Побережье подает через Цирк, а их там несколько.
Когда «пленник» исчезают за дюной к Тихому подходит Варджек.
- Слышь, Тихий? И мы че теперь все время такой херней страдать будем?
- Да.
- Рагон тебя затрахай!
Нужно ехать.
Это решение очевидное в своей простоте и практически в такой же степени невыполнимое в какой-то момент оказывается единственным. Рауль бьется над задачей с момента получения последнего рапорта, но все другие способы оказываются чреваты самыми разнообразными и откровенно неприятными последствиями. Впору в очередной раз посетовать на собственное любопытство, но качество это Рауль ценит и в себе,и в других, так что сожаления приходится оставить и отправиться на поклон к сомнительному другу своему.
Нежданному развлечению - прогулке по Мидас двух высокопоставленных блонди, Ясон явно обрадовался. Цель прогулки - неожиданная ревизия нескольких родовспомогательных заведений, то есть, хранилищ с инкубаторами, тоже в немалой степени повеселила консула, в основном за счет будущей пикировки с главой Мидаса.
Когда же Рауль виртуозно вывел его ко входу в увеселительный парк, Ясон слегка замедлил шаги, придавая им чисто прогулочный характер, и с интересом посмотрел на своего друга:
- Мне кажется мы прибыли на место.
- Да, - Рауль, слабо морщится, незаметно оглядывается. Парк здесь появился недавно и проект его плохо продуман. Благодаря разнообразным недоработкам и площадь перед входом, и аллеи парка слабо просматриваются камерами.
- Мне нужно в пустыню.
Ясон не останавливается, но на лице его проступает явственное удивление. Отвечает он лишь пару секунд спустя.
- В литературе я встречал такое выражение: от удивления ему захотелось присесть. Сейчас я испытывают именно это ощущение. Моему окружению редко когда удается так меня огорошить.
На миг Рауль испытывает что-то вроде удовлетворения: огорошивать свое окружение Ясон умеет отменно. И что-то вроде благодарности за то, что Ясон не стал демонстрировать невозмутимость.
- Полагаю у тебя очень серьезные причины для подобного шага.
Рауль едва заметно вздыхает: к сожалению, очень серьезные. Иначе он никогда не ввязался бы в подобную авантюру.
- Да.
Ясон с интересом смотрит на него. И улыбается - Рауль мог бы поклясться в этом.
- Пустыня сейчас куда более опасна, чем 3 года назад. Чтобы обеспечить тебе охрану, придется обращаться к военным.
- Нет. Это неприемлемо.
Рауль ощущает желание набрать побольше воздуха, чтобы произнести то, что собрался. Такую неловкость и растерянность он не испытывал с тех пор, как в бытность свою неопытным лаборантом зарезал крысу вместо того, чтобы вживить ей электрод.
Ясон делает такое движение, как будто собрался ухватить его за руку, удерживается, но когда спрашивает, глаза его откровенно смеются.
- Ты хочешь посетить пустыню инкогнито?
Теперь Раулю становится еще и стыдно. Как будто в его стремлении держать под контролем очень непростое дело есть нечто постыдное и даже в какой-то степени личное. Как если бы он, Рауль, решился на столь нелепый шаг ради встречи с кем-то.
То, что целью визита именно такая встреча и является лишь усиливает неловкость и смущение. И незачем смотреть на Ясона, чтобы понять, настолько того забавляет ситуация.
- Да, Ясон.
Ясон медлит с ответом: не ради отказа, Рауль уверен - ради удовольствия. Потом говорит:
- Это сложно сделать. Ты хочешь попасть в пустыню втайне от Юпитер?
Рауль снова мысленно вздыхает.
Выяснилось, что пока они искали рубку в спальном корпусе снаружи уже наступил закат. Красно-золотое зарево отражалось от блестящих скальных пород и поверхностей вышек, корпуса сверкали как огонь, но света этого становилось все меньше. В горах закат заканчивается гораздо раньше, и тени, залегающие в долине, были совершенно непроглядные.
- Блядь. Через 20 минут будет темно как в жопе рагона.
- Так может обратно полезем. Там хоть ветра нет.
- А пожрать?
Кто его знает, как отреагирует пожарная сигнализация. Может она и горелку на полу будет пеной поливать?
- Поедим здесь, а ночевать будем на борту.
Сам Черный внимания на свои слова не обратил. А вот переглянувшиеся Марат и Марина тут же разулыбались и принялись за дело: подожгли сразу 2 горелки, вскрыли консервы и закипятили воду во флягах.
От психоделической картины "Монгрелы на отдыхе" Никласа отвлек Черный.
- Что скажешь на счет завода?
Никлас с некоторым удивлением глядит на дарта, затем на простирающееся перед ним пространство, заполненное неопознаваемой в сгущающихся тенях техникой, и пытается уточнить.
- Что имеете в виду?
- Все, - невнятно выражается Черный, - что из этого может двигаться, что может управляться из центра, может ли вообще управляться с одного пульта, сможешь ли ты эту махину запустить - все.
Нетерпение Черного кажется Никласу странным.
- Я не могу сейчас ответить ни на один вопрос. Ничего кроме бытового корпуса я не видел. Последний , несмотря на необычную систему оповещения, ничем примечательным не выделятся. Что касается движения, то неуверен, что корпуса вообще можно сдвинуть с места. Выглядят они как стационарные.
- Завод передвигался. Иначе в нем нет смысла.
- Есть смысл. Если он рассчитан на многолетнее использование на богатом месторождении.
Не обнадеживающее умозаключение, впрочем, быстро корректируется самим же Никласом.
- Хотя нет, геологическая разведка могла дать достаточный анализ содержания пород, но хотя бы вдоль залегания руды завод должен перемещаться.
Черный смотрит вниз - на песок, камни и поблескивающие осколки чего-то. В отличие от остальных он сумрачен и неуверен.
- Есть вероятность, что корпуса стационарные, а остальные комбайны и что-то еще ездят сами?
- Да.
Черный кивает, хмурится, но снова спрашивает:
- От чего это зависит?
- Мобильность? - уточняет Никлас и задумывается. Знание геологии у него поверхностное, лишь чуть больше уровня обычного пустынника, способного отличить железную слюду от обманки, но кое-какие соображения у него имеются.
-Зависит от того, что они добывали. Если распространенные металлы, то конструкция стабильна. Если редкоземельные элементы, то должна перемещаться.
- Ага, - Черный кивает и машет Хорьку, - планшет работает?
Хорек, благостно наблюдающий за суетой привала, вздрагивает и невольно прижимает драгоценное устройство к груди.
- Нет. Здесь песка много.
Черный озадаченно хмыкает, оглядывается вокруг:
- А в пустыне что, меньше что ли?
Марина хихикает Марат откровенно смеется, Никлас замечает, что улыбается во весь рот. Да, пожалуй, на Кузнице песка было больше.
Планшет, в конце концов, включили: когда поели, убедились, что в горах ночью еще холоднее и собрались идти спать в спальный корпус. Жилой отсек, правда, вскрывать не хотелось: мало ли какие еще фантазии приходили в голову странным их предкам, а поспать и на полу коридора можно было - покрытие оказалось теплым.
На планшете Хорька оказалась вся приемная документация завода: планы, объемные решения, характеристик конструкционных материалов и акты промышленной безопасности. Что отсутствовало, так это описание управляющих модулей.
- Здесь нет не только инструкций по управлению, но даже сведений о нем.
- Ну да, - кивает Черный.
- И описания функционала нет.
- Ну да.
- Это все равно, что управлять звездолетом, не зная, где находится командный мостик.
- Ну да, - Черный хлопает Никласа по плечу, - если бы было, на фига ты мне был бы нужен?
Никласу хочется объяснить тупому монгрелу до какой степени невозможно то, что он хочет. Хочется потрясти его, чтобы поместить какое-то соображение в пустую голову, хочется плюнуть, послать подальше спятившего дарта и отправиться пешком в Танагуру. Но еще Никлас знает, что вместо этого он будет изучать чертовы документы, взламывать программу обслуживающего компьютера, вручную перепаивать схемы, а если Черному взбредет в голову, то и летать на этой махине будет, а не только ездить.
Волшебный автобус.
Через полтора часа Никлас безжалостно трясет заснувшего Черного.
- Они добывали цезий, платиновые металлы и лантаноиды. Завод перемещается.
Хорек, которого никто не будит, ноо который тоже сразу проснулся, хмыкает:
- Это я тебе и так мог сказать.
- Мог, - соглашается Черный отчаянно зевая, - но мне же надо проверить своего шпиона на лояльность и грамотность.
@темы: Ai no kusabi - фрагменты, мир "Дороги", Ai no kusabi - фики
-
-
02.01.2017 в 22:05-
-
02.01.2017 в 22:59-
-
02.01.2017 в 23:01-
-
02.01.2017 в 23:07-
-
02.01.2017 в 23:26" - И что? Ему можно верить?
- Он предан блонди, это единственное, в чем ему можно верить".
-
-
03.01.2017 в 08:03-
-
03.01.2017 в 11:02Третья часть почти вся собрана в одном месте. По четвертой все ссылки я собрала. Кажется.
-
-
03.01.2017 в 14:04Рауль конечно отжег. )) Самый правильный и благоднадежный блонди... был. С кем поведешься. )))
«И пусть благословит вас Песчаная Дева» - голос Келли звучит в мыслях так явственно, что Тихий снова едва не проговаривается. Однако по мыслям Тихого похож он сейчас не столько на священнослужителя, сколько на Дон Кихота, и требовать ему нужно не веры в пророка. А славы для Дульсинеи Тобосской.
По-моему Тихий оч даже похож на верного рыцаря-крестоносца. )) Хотя быть добрым в пустыне и отпускать с оружием людей, которые могут попытаться догнать и убить, - то еще "развлечение".
Никлас знает, что вместо этого он будет изучать чертовы документы, взламывать программу обслуживающего компьютера, вручную перепаивать схемы, а если Черному взбредет в голову, то и летать на этой махине будет, а не только ездить
Бедняга.
От психоделической картины "Монгрелы на отдыхе" Никласа отвлек Черный.
Натурализм это махровый. ))) Адский психодел будет, когда монгрелы поедут на заводских модулях по пустыне.
-
-
03.01.2017 в 16:40Это будет уже сюрреализмв во всем его апофигее.
-
-
04.01.2017 в 11:15-
-
04.01.2017 в 12:09-
-
04.01.2017 в 12:28-
-
04.01.2017 в 12:46события развиваются интересно.
Черный с компанией устраивают квест по освоению новых пространств.
а блонди заразились вирусом авантюризма, даже "правильный" Рауль.
что поделывает Катце? его явно не хватает.
-
-
04.01.2017 в 12:52Спасибо, что читаете.
-
-
04.01.2017 в 12:59я практически знаю наизусть первую часть; в общих чертах помню вторую; а в третьей вообще плаваю - она какими-то частями сохранена, безо всякой связи.
четвертую прочитала только сейчас.
-
-
04.01.2017 в 13:03Что за жизнь я устроила своему главному герою. Вот же гадство.
-
-
04.01.2017 в 13:07сейчас скопирую все тексты по ссылкам.
-
-
16.01.2017 в 18:57-
-
16.01.2017 в 19:14Спасибо, что читаете.
-
-
07.02.2017 в 17:51-
-
07.02.2017 в 18:10-
-
07.02.2017 в 23:42А вот сейчас еще подумалось: Сталлер, называющий себя "убийцей блонди", с Ясоном напрямую не контактировал, получается? Или он в курсе, что Ясон жив, просто это "брэнд" такой? Или блонди он не узнал?
-
-
08.02.2017 в 14:12Ничего не могу сказать. Ни словечка. Спойлеры.
-
-
08.02.2017 в 18:15А что все-таки насчет Сталлера и блонди?
А еще мне подумалось вот о чем: Ясон ведь Рики не помнит совершенно, нет? И все, что будет между ними дальше - это заново родившееся к Рики чувство? Рики-то понятно, он о своих чувствах и хотел бы забыть, да не выходит. А для Ясона все это происходит заново, и для меня это удивительно, и развития этих отношений я тоже жду с нетерпением.
-
-
08.02.2017 в 20:03Да, с Рики Ясон начинает с чистого листа. Но зато в обстоятельствах прямо противоположных. Увы и ах, это не говорит в пользу Ясона, потому что и так было понятно, что если Минку надо, то он будет вести себя по-человечески. А так... обычный случай получается: если предмет интереса нельзя получить сразу не приложив усилий, ум становится изобретательным. И чем больше усилий прилагается, тем ценнее приз и любимей предмет.
Как ни смешно, но Рики придерживается той же самой линии поведения - ты меня не получишь. И это опять срабатывает.
-
-
09.02.2017 в 09:27Мне в данном случае интересны не только обстоятельства. Это в общем-то и понятно, что они совершенно другие, эти обстоятельства. Иначе и смысла не было бы "огород городить". Но сам факт возникновения этого интереса к Рики, именно что с чистого листа.
Ведь, если судить из того, что есть в истории на данный момент, Рики интересен Ясону исключительно с практической точки зрения: был один монгрел, которого можно было использовать в своих собственных целях, потом появился, вернее, объявился другой, как более интересная и подходящая с точки зрения блонди кандидатура. Прагматизм чистой воды, и только. Или нет? Пока из действий и слов Ясона никакого другого интереса не вырисовывается. Наоборот, дело довольно рисковое, войнушка ведь, Черного и убить могут ненароком. Такая себе игра на выживание, вполне в духе блонди. Мне, во всяком случает, именно так оно видится из прочитанного.
То, что они оба смогут друг к другу "ключики" подобрать - тоже неудивительно. В смысле, что Рики и подбирать ничего не надо, он сам по себе один большой "ключик"
-
-
09.02.2017 в 11:46Да, с Ясоновой стороны сейчас виден только прагматизм. Но ведь и Дорога уже была. И на горбу его уже тащили безногого, и тюрьмы уже освобождали, и проговаривались несколько раз интересно, а Ясон - блонди в первую очередь любопытный. Но как справедливо было сказано, Черный может погибнуть. Даже с учетом шпиона-телохранителя с особыми полномочиями. Так что Ясон как бы... не дает себе возможности сильно интересоваться и участвовать в жизни Черного. Результатов ждет.
Помня об истории с Катце и проверкой Рики на вшивость - Ясон поступает вполне канонично. Просто масштаб побольше и с результатом придется считаться. Черного действительно нельзя будет просто выдернуть из среды и поместить в зоопарк. Иногда мне кажется, что Ясон это придумал, чтобы самого себя ограничить. Но тогда он должен помнить. а я не хочу. Или должна случиться еще какая-то история, а не должна - не успевает.
Или все-таки поход по пустыне и близкое знакомство с испытаниями настолько сильно подействовало?
"Они с Рики в своих в отношениях словно по тонкому льду идут: один неверный шаг - и Рики провалится в воспоминания о прошлом." - так и есть. Поэтому я подозреваю, что на момент этого тесного общения Ясон пусть и не вспомнил, но представление получил об их "прошлой" жизни.
-
-
09.02.2017 в 11:56А что касается воспоминаний - я вот представляла себе, что Ясон узнает от кого-то чуть больше подробностей о своем говне. Не вспомнит (это бы все испортило), а именно узнает факты.
-
-
09.02.2017 в 12:00"Не вспомнит (это бы все испортило), а именно узнает факты." - узнает обязательно: вытрясет из Рауля перед вылетом. Вопрос, сколько он узнает.
И не поможет ли ему в этом Юпитер?
-
-
09.02.2017 в 12:05Ого, Юпитер? Вот это поворот!